Долгое время артиллерия считалась сухопутным оружием. Конечно, попытки внедрить пушки на кораблях были, но морякам очень скоро разонравилась возня с капризной пороховой мякотью, норовившей насосаться влаги даже из воздуха. Но со временем, когда усовершенствовали способы хранения зарядов (зернение пороха придумали не сразу), вроде как пушки пригодились на галерах – курсовые батареи из нескольких орудий были их отличительной особенностью.
С галер пушки перекочевали на посудины посолидней и покрупнее. И постепенно началась гонка вооружений, по большей части заключавшаяся в увеличении калибра – для большей убедительности в бою. И тут оказалось, что морские пушки желательно выпускать с относительно коротким стволом. Потому что особой точности на море не требовалось (да она и недостижима на столь неустойчивой орудийной платформе), а вот с зарядкой и скорострельностью у короткоствольных систем (при зарядке с дульной части) обстоит интереснее и живее.
В принципе, возможностей корабельной артиллерии хватало для борьбы с однотипным противником. Проблемы начинались, как только корабли сталкивались с береговыми укреплениями. А на суше, как известно, ограничений по весу для орудий особо не существует. Поэтому в большинстве типовых ситуаций корабли по возможностям сильно уступали крепостям. А посоревноваться, временами, уж очень хотелось. Но вот как взгромоздить громадную пушку на корабль, когда и так приходится здорово экономить на весе и принимать во внимание центровку, высоту расположения груза и массу других вещей?
Выход нашел француз по имени Бертран Рено д’Элисагаре в XVIII столетии. Он предложил (и разработал проект) специализированного судна, довольно компактного и дешевого (что-то вроде корвета или шлюпа). Вооруженного одной-двумя пушками очень большого калибра. Ну и еще примерно десятком орудий поменьше – для самообороны. Очень часто пушки заменялись мортирами (одной-двух вполне хватало). Изначально такие кораблики звались бомбардирскими галиотами. Впервые в бою их использовали в 1681 году при разборке с Алжиром.
В теории мортиру ничего не стоило затащить на палубу линейного корабля – сама-то система весила немного. Но вот отдача от мортиры, да еще и направленная вниз, ничего хорошего не сулила. Поэтому д’Элисагаре предложил использовать корабли, чья архитектура позволяла установить мортиру посредине палубы. Часто даже в люке, ниже уровня верхнего палубного настила. Ну и дно этого люка дополнительно укреплялось своеобразной клеткой, срубом из бруса, позволявшим передавать силу немаленькой отдачи (при выстреле мортиры суда, по описаниям тех лет, уходили в воду на пару футов!) равномерно на весь силовой набор судна.
Помимо этой клетки, укрепляющей палубу, особое внимание уделялось общей прочности корпуса. Как силовому набору, так и обшивке. Почти всегда в ущерб мореходности и управляемости. Интересно, что часто для таких целей переоборудовали плоскодонки – как вариант поспешной импровизации.
Кораблики получались небольшие, а потому попасть в них из артиллерии того времени было сложно. Кроме того, бомбардирские суда изначально строились очень прочными, так что они часто выдерживали прямые попадания корабельных пушек. Хотя в бою на море, конечно, попасть в точечную цель, вроде линейного корабля, с таких артиллерийских платформ было нереально. Хотя попытки постоянно предпринимались. Но больше от безысходности. Вообще, корабли этого класса в морском сражении играли роль застрельщиков до того момента, когда сходились линии противников и начиналась основная фаза сражения. В это время бомбардирские корабли прятались за строй линейных кораблей. А еще такую компактную мощь применяли для подавления основного калибра береговой обороны – прочность корпуса и небольшие габариты позволяли выдерживать обстрел с берега. После того как основные пушки береговой крепости оказались подавленными, в бой вступали все те же линейные корабли.
Бомбардирские суда довольно широко применялись всеми мировыми державами вплоть до начала второй половины XIX столетия. И только появление каронад сделало постройку этих кораблей (как и всяких других боевых из дерева) для нужд военного флота бессмысленной. Зато высокая прочность корпуса пригодилась в другом деле – исследовательском. Большинство полярных экспедиций того времени проходили именно на переоборудованных бомбардирских судах – их корпус лучше других сопротивлялся льду.
× Поддержите нас в телеграме: @battlez
Не забывайте ставить "пальцы вверх" и подписываться на канал - так вы не пропустите выход нового материала