Не забывай меня, даже если я сомневаюсь в тебе.
Дождевые капли шумно стекали по водостоку. Пегий пёс лежал на выцветшем ковре перед камином и задумчиво смотрел на пламя. Хозяин ушёл по каким-то своим делам пару минут назад и вот-вот должен вернуться. Пёс обязан его дождаться, но мягкое постукивание за окном убаюкивало лучше любой колыбели.
Море. Такое грязное, такое непокорное спит мертвецким сном. Рыбак, промокший до нитки, подкидывает в руках монету, оглядывается на свой одинокий домишко и толкает лодку в воду. Разумеется, это самоубийство, но так нужно.
Дрова едва потрескивают, когда Пёс открывает глаза. Дождь замолк, а хозяин так и не вернулся. Жалобный скулёж пронёсся по дому и затих где-то у двери. Пёс сворачивается калачиком на ковре. Едва видимые слёзы отражают свет из угла комнаты.
Парус одиноко белел в серости мира, и моря в частности. Рыбак то садился на вёсла, то бросал их, всё время настукивая незамысловатый мотив. Впереди начинала цвести огненная роза.
Пегий Пёс со злобой рыкнул на выскочившую из часов кукушку. Запах рыбы и соли - единственное напоминание о хозяине, казалось, вот-вот исчезнет из дома. Ему на смену приходит липкая сырость, оседающая в горле.
Погода заметно улучшилась, но рыбак знал, что это всё мираж и иллюзия. Он крепче закрепил парус и, словно хищник, поджидающий жертву, затаился на месте рулевого.
Последние полчаса Пёс бегал по дому, выглядывал в окно, скулил, звал хозяина, но всё бестолку. Всегда безразличное, отрешенное лицо в углу назойливо зашептало: «Он не придёт». В глазах пса отразилась молния.
Вот оно! Рыбак сильнее заработал вёслами. Попасть в эпицентр бури, успеть, пока не станет слишком поздно. Тучи снова сгущаются, фыркают, кашляют, сплевывают моросью и утираются ветром. Морское нутро напрягается, бурчит, ворчит и выдыхает. Ещё рано, ещё слишком рано....
После второй сверкнувшей молнии Пёс своротил горшок с пожелтевшим цветком, пару фото в рамках, кружку и пистолет. Безликий призрак, с которого стекала вода - пугающее наваждение, стоял у двери. Грохнуло. Бахнуло. Сверкнуло. И снова, и снова по кругу. Пёс всё зовёт своего хозяина, отчаянно бросается на дверь. «Разыскать, спасти», - набатом голос хмурого старика, но дом вздрагивает, ухает и кривится, жмурясь при очередной вспышке. Наконец, деревянные врата поддаются.
Брань туч доходит до земли плевками и грозами. Волны как дикие, мятежные кони встают на дыбы, рвутся по бескрайней степи в вечность и тают у далекого берега. Пощёчиной гром. Рыбак, босыми ногами утопая в грязной воде, безумно смотрит вдаль. Немой крик искажает уста каждый раз, стоит волне подняться чуть выше положенного. И вновь звучит канонада. Ревет дикий зверь. В его беззубой пасти сереет рванное знамя. Тут же стрелы Перуна разрывают пространство. Сердце пташкой в клетке бьется,но Рыбак не поворачивает назад. Он должен дождаться друга.
Пегий пёс бежит по краюшке моря. Косой дождь ухудшает видимость. Шерсть мокнет и тяжелеет в разы, а лапы то и дело вязнут в потемневшем песке. Успеть! Вернуть! Пёс всматривается в серое месиво. И бросится бы сейчас в воду, и доплыть бы, но огромный чёрный конь встаёт на дыбы и со всей своей необузданной силой бросается на берег и на испуганную песчинку.
От хозяина всегда пахло солью и только однажды совершенно ничем. Тогда солнце лениво потягивалось на горизонте, а старые рыбацкие сапоги стояли у камина. Скрипнула дверь. Пёс был готов поклясться, что слышал знакомый звук шагов, а потому вскочил с ковра и помчался встречать хозяина. Однако никого. Пёс огляделся, прислушался. Скрипнуло окно - он туда. Мало ли, что взбрело хозяину в голову, но и там пусто. Пегий пёс слегка зажмурился от светящего прямо в глаза солнца.
— Ну, дружок, вставай, - холодная, сильная рука треплет загривок. Запах соли резко бьет в нос, отчего Пёс фыркает. Раздаётся тёплый смех.
Пёс никогда не спрашивал, где был хозяин, почему уходил и как вернулся. Всё это становилось слишком мелочным и неважным, когда старые сапоги ставились у камина, огромные руки подкладывали дрова в тлеющий огонёк и родной голос напевал какую-то непонятную песню. Тогда Пёс просто сворачивался на ковре или на коленях хозяина и сладко дремал. О найденной в мокром песке монете, о страшном звере с белую гривой и о пугающем призраке Пёс обязательно спросит потом. Вечером, когда увидит хозяина, с тоскою смотрящего в лазурную даль. А пока тихое потрескивание дров убаюкивает лучше любой колыбели.
