На своем первом месте службы в звании золотого лейтенанта, я находился уже третий месяц. Ни выходных, ни проходных. Съедала меня мысль о плотских утехах, но прикован в первые месяцы был к части очень плотно. В бухгалтерии трудилась гражданская особь противоположного пола. Стройная, на удивление для «фиников», брюнетка приятной наружности. Мой взор и не только были нацелены на нее с самыми серьезными и очень твердыми намерениями. Захаживал я к ним в кабинет часто, чая попить с печеньем. Выяснилось, что с мужем она в стадии развода, живет она с ребенком у родителей в военном городке. Отец – военный пенсионер. Долго ли коротко клинья я подбивал, пока не услышал:
- Родители на дачу поехали с ночевкой и сына с собой берут.
В общем, договорился я посетить ее вечером, но пристойно, просто посмотреть фильм, а то у меня даже телевизора на тот момент не было. Получив согласие, купил бутылку вина, на всякий случай, бутылку коньяка тоже взял. Попросил диски с комедиями у коллег. Побрился, помылся, надушился.
Пришел я к ней, дверь открыла, пригласила пройти. Сама в халате, я вскользь взглядом по ногам прошелся. Побриты гладко, а значит, вечер перестает быть томным. Ну, дерзай лейтенант!
Сидим, смотрим комедию, болтаем, пьем вино. Классика. Фильм уже перевалил за половину, да и бутылка почти опустела. Уже и анекдоты с весомой долей пошлости пошли, смущенный смех кровь будоражит. Я уже в предвкушении жду завершения кинематографической прелюдии. Как вдруг, слышу поворот ключа в дверном замке. Объект желания тоже услышал сей звук и, резко подпрыгнув с дивана, направилась к двери.
В зал заглянул здоровенный амбал с безумным взглядом и крикнув:
- Ах, ты прости Господи, - удалился на кухню.
«Вот это поворот» - подумал я, прекрасно понимая, что это есть пока еще ее муж, который, к слову сказать, был ветеран боевых действий, носивший голубой берет. Оценив оперативную обстановку, ничего умного на ум не пришло. Держать оборону против такого бойца, используя пульт от телевизора, бутылку вина и маленький штопор, так себе удовольствие. Пока мой мозг искал идеи, с кухни донеслось:
- Витя, успокойся! Не надо, положи ножи на место!
Вот здесь во мне что-то сжалось и стало тревожно не только на душе, но и где-то ниже. Терять нечего и я метнулся на кухню, на кухне стояла она, в слезах. Мужа не оказалось.
- Где он? – спросил я.
- Не знаю. Схватил два ножа и выбежал из квартиры.
- Песец северный. А он у тебя не того, ну, этого самого?
- Бывает, он же…- она замолкла и снова заплакала.
Я приобнял ее и попытался успокоить, потом вспомнил, что дверь, наверное, открыта, а значит это не конец истории.
Дверь я закрыл на замок и секретку.
- Ты хоть позвони ему? Узнай, где он? Чем занимается? – дал я напутствие жене и попутно горе-любовнице.
Она стала звонить, но абонент был вне зоны доступа.
«Может в подъезде притаился?» - пронеслось у меня в голове. Связь в парадной и правда была не ахти.
- Хороший фильм был и вино неплохое, - подытожил я.
По взгляду ее я понял, что мне пора уходить. Это я и сам понимал, но как? Перспектива был зарезанным воином-десантником в подъезде, при этом даже не щупавшим его жену, это уж слишком. Но выбора не было.
- Давай хоть бутылку пустую вынесу!
Понимая мою цель, она сказала:
- Да чего уж там…бери ножи сразу. Их там на кухне еще штук пять.
- Смешно, - подытожил я, но бутылку взял.
Открыв тихо дверь, мы оба прислушались. Стояла гробовая тишина. Радоваться или горевать? Она также тихо закрыла за мною дверь, а я достал спрятанный в бушлате коньяк. Выпив залпом, треть бутылки, стал осторожно ступать по лестнице вниз. В руке держал пустую бутылку вина.
«Интересно, а сколько он бутылок себе об голову разбил? Он же десантник!» - подумал я.
В подъезде никого не оказалось. Выйдя из дома, на улице играли дети, за которыми приглядывали жены офицеров. Десантника поблизости не было. Я выдохнул с облегчением и направился к себе домой.
Уже дома, допивая коньяк и переваривая случившееся, я позвонил Ей.
- Ты как? Какие новости?
- Он в больнице. Выехал на окраину городка и пытался себе вены вскрыть. Я его родителям звонила, они очень быстро приехали. Искали везде, пока машину не увидели. Подъехали, а он пьяный, руки себе режет. Отец его скрутил, скорую вызвали.
«Вот оно, как бывает! Ранимая сентиментальная душа и натура оказались у десантника. А мог бы и не себя резать!» - подумал я. Радоваться или грустить по такому известию? По крайней мере, все остались живы и почти здоровы. На улице уже было темно, я посмотрел в окно, а потом на допитую бутылку конька и вслух произнес:
- Алкоголизм в чистом виде и никакой похоти!