Автор
Петровский Вадим Артурович
Выдающееся открытие Федора Василюка — соотнесение двух далеко отстоящих друг от друга фундаментальных психологических категорий: «переживание» и «деятельность», — и, соответственно, построение совершенно нового в психологии конструкта «деятельность переживания». Когда-то в российской психологии было открытием трактовать восприятие как действтие (А.Н. Леонтьев, А.В. Запорожец, В.П. Зинченко, Ю.Б. Гиппенрейтер, Л.А. Венгер и др.). Ф.Е. Василюк, как представитель, бесспорно, леонтьевской психологической школы, нашел для себя возможным предложить не менее, но даже более парадоксальное сочетание понятий; для многих психологов тогда это был взрыв. В.П. Зинченко, относящийся в те годы несколько скептически к работам своих современников и побуждая «молодняк» обращать свои взоры к классикам, дал тогда высокую оценку книге «Психология переживания» Федора Ефимовича, написав, я бы сказал, восторженное предисловие к ней.
Но вброшенная Василюком тема «переживание как деятельность» до сих пор отнюдь не исчерпана. Думаю, что в категориальной связке «переживание» и «деятельность», помимо открытых самим Федором Ефимовичем возможностей, содержатся некоторые дополнительные (на этапе оппонирования докторской диссертации Ф.Е. Василюка я не видел этих возможностей, а теперь, увы, с запозданием, вижу).
Чтобы кратко очертить их, нам понадобилось бы соотнести категорию «переживание» с двумя другими базовыми психологическими категориями. Одна из них в глазах психолога личности выглядит нереспектабельно, кажется слишком простой (но Мартин Хайдеггер неслучайно квалифицировал самое простое в познании как самое сложное); речь о категории «ощущение». Очевидно, не менее «простой» является и другая категория — «Я». Нет смысла даже пытаться, в режиме 10-минутного времени, обсуждать эти категории в деталях, но напомню только, что не любое ощущение есть переживание: к тому моменту, когда это случится, должно присутствовать Я (подробнее — Петровский В.А. Я: конфигурации артефакта // Культурно-историческая психология. 2014. Т. 10. №1. С. 61–78). Федор, конечно, прав, когда пишет: «Мы не скажем, что “младенец переживал отнятие от груди”». Естественно, мы не можем утверждать ничего подобного до появления Я. Ведь переживание есть прежде всего то, что дано (принадлежит) Я, входит в его состав, и поэтому необходимо чувствовать (ощущать) принадлежность ощущений территории Я. Вне этого ощущения не обладают статусом переживания (см. рис. 1). Так, переживание «красного» есть ощущение красного + ощущение его принадлежности Я. Возможно, это прозвучит сейчас странно, переживание есть ощущение, данное мне в ощущении (не могу не вспомнить парафраз памятного моим ровесникам ленинского определения «материи». Не стесняющийся в своих выражениях воинственный материалист Владимир Ильич писал, что материя есть «объективная реальность, данная нам в ощущениях». По этому поводу философ, логик, социолог, писатель Александр Александрович Зиновьев добавил к ленинскому определению всего одно слово в конце: «…Богом»).
Рис. 1. Ощущение и переживание
И тут есть крайне занятная вещь, отнюдь не всегда бросающаяся в глаза. Так как наше Я возникает не сразу, то оказывается, что ощущения — есть, а наше Я еще отсутствует. То есть ощущения немалое время жизни никому не даны, они, как ни странно, — ничьи (см. в центре рисунка). Они не переживаемы, хотя уже есть. Ведь только потом, в океане ощущений, из комбинации ощущений рождается Я — как культурно организованная форма соощущения ощущений. И только тогда, как я уже говорил, ощущения превращаются в переживания (см. рисунок — ощущение в «оболочке» ощущения принадлежности Я).
Психотерапия, имея дело с ощущениями, исследует, как и насколько они проникают в Я, что нужно сделать, чтобы проникли.
Кроме того, что нужно сделать, чтобы обеспечить их трансформацию или исчезновение из Я. И в этом смысле, в частности, можно говорить об «ассимиляции» (присвоении), преобразовании (усвоении) и «диссимиляции» (отчуждении) ощущений.
Примером присвоения ощущений может служить базовый вопрос терапии Фредерика Перлза: «Что Вы чувствуете здесь и теперь?» Другой, сходный пример — фокусинг Юджина Джендлина, где произносятся такие слова: «Почувствуйте, что за ощущение возникает внутри вас…» Эти слова «почувствуйте, что за ощущение…» суть наведение на деятельность переживания. Здесь же и «перерешения» транзактных аналитиков, размораживающие запрещенные чувства, и «разрешения» Эрика Берна, преодолевающие диктат драйверов «Будь совершенным», «Радуй других», «Будь сильным» и т.п. Все это эффекты работы деятельности переживания «на входе» в Я.
Но деятельность переживания может также обеспечить и некоторые особенности проживания ощущений на территории Я, например, такие полярные явления, как зацикливание и смыслополагание (см. рисунок). О смыслополагании ярко писал Василюк. К явлениям смыслополагания отнесем также активность «над порогом» ситуативной необходимости: человек сам при этом «заказывает» себе трудности и, справляясь с ними, ощущает и реализует себя как субъект. В данном случае, я думаю, уместен термин Вернера Эрхарда «пере-переживание».
Есть, наконец, и другие проявления деятельности переживания. Они — «на выходе» из Я. Это процессы отщепления ощущений от других ощущений в Я, отделения их от себя. Человек изживает их. Василюк, говоря о деятельности переживания, часто имел дело именно с такими процессами.
И здесь мы сталкиваемся с проблемой, которая, в простой формулировке, звучит так: кому принадлежат ощущения? Одно из возможных решений ранее мы уже рассмотрели: они принадлежат мне – моему Я. Но ведь, возможно, не только мне? Что если кому-то другому во мне? Ведь многое здесь зависит от проницаемости границ «Я — Ты». Присутствие другого во мне и меня в другом определяется такими процессами, как «интроекция», «проекция», «проективная идентификация», – все это процессы, позволяющие переместить ощущения из одной сферы в другую; всё дело в локализации ощущений, как показано на рисунке.
Иногда консультант может спросить: «Вы говорите, что чувствуете это. Но «ваши» ли это чувства? Может быть, они «заимствованы» у кого-то другого?» Как ни парадоксально, но клиент может согласиться с этим странным вопросом, — ответить «Да», и это будет первый шаг к освобождению себя от терзаний. Или, к примеру, клиент готов разделить с нами душевную боль. В этом случае переживание, рассматриваемое как деятельность, приобретает «совместно-распределенный» характер (в терминах представителей общепсихологической теории деятельности).
Кому еще могут быть «транслированы» переживания? Василюк подсказывает, хотя говорит об этом иначе: существует инстанция Всеобщего (Высшего) Я; переживания могут быть обращены в надличное — к нему, этому Всеобщему Я. Вспомним Л.Н. Толстого: «Умереть значит мне, частице любви, слиться с всеобщим и вечным источником».
Многие думы Федора были обращены к этому Высшему Я.
Резюмирую. Переживание, как деятельность, есть деятельность присвоения «ничьих» ощущений, их трансформации и переадресации. Деятельность переживания многофункциональна: метафорически — несение вахты на входе в Я, «обустройство» ощущений на его территории, «дежурство» на выходе, «доставка» ощущений в другие миры.
Послесловие
В выступлении на конференции, посвященной памяти Ф.Е. Василюка, я говорил об инстанции Всеобщего Я в сознании человека. По этому поводу одна из участниц конференции, глубокоуважаемая Наталья Петровна Бусыгина, обратила мое внимание на то, что Василюк в работах, посвященных молитве, говорил об обращенности человека к Богу, что отличается от моей версии. Думаю, Н.П. Бусыгина права: у Василюка — иначе. В своих построениях я развиваю концепцию полагания себя в другом (концепцию персонализации — первый абрис концепции — 1981 г.). Так же, как и ранее Федор Ефимович, я говорю в этом докладе об «адресованности переживаний» (наш общий Учитель, Алексей Николаевич Леонтьев, с удовольствем цитировал на лекциях слова К.И. Чуковского: «Я не тебе плачу, а тете Симе», — слова, которые, как всегда с изяществом, инкрустирует в свое повествование Василюк).
Но я действительно полагаю при этом, что в сознании каждого человека или большинства из нас, независимо от типа религиозности (вспоминаю слова В.В. Налимова: «Я принимаю все религии мира, кроме единственной — религии атеизма»), существует особая инстанция — «Всеобщее Я» («Божественное» во мне), что феноменологически не отличимо от его гипостазы — Его бытия наяву (рука не позволяет писать с маленькой буквы). Не думаю, что в психологическом (не религиозном) измерении я вступаю в существенное противоречие с Ф.Е. Василюком, хотя и подчеркиваю нечто иное, чем он.
Отвлекаясь от возможных расхождений в данном вопросе, приведу важные слова Ф.Е. Василюка, описывающие психологическую «работу» деятельности переживания в процессе «переадресации»: «Всякое человеческое переживание имеет имманентного адресата…»; «Молитвенная адресация чувства сразу же начинает менять процесс его переживания… На вершине же этого молитвенного выражения переживания, если человеку в полноте удается адресовать переживание к Богу или святым, с переживанием случается метаморфоза, меняющая всю его внутреннюю логику: “логика удовлетворения” сменяется “логикой восполнения в бытии”».
Петровский Вадим Артурович
профессор, доктор психологических наук, научный руководитель, Центр фундаментальной и консультативной персонологии НИУ ВШЭ
Москва
Материалы по теме
Психология изменений: методологические предложения Курта Левина
10.11.2020
Консультативная психология: вызовы практики
10.11.2020
Александр Асмолов: «Курт Левин — созвездие жизненных миров»
09.11.2020
120 лет со дня рождения Блюмы Вульфовны Зейгарник
09.11.2020
К 130-летию Курта Левина состоялся симпозиум «Психология жизненного пространства»
23.10.2020
К 100-летию со дня рождения Е.Н. Соколова
23.09.2020
«Гауди в психологии». Вадим Петровский о Владимире Лефевре
22.09.2020
К 135-летию Московского психологического общества
16.09.2020
«История — это не обязательно судьба». Наталия Гришина о жизни и творчестве Курта Левина
09.09.2020
Александр Асмолов: «Курт Левин — ценностный ориентир психологической науки»
09.09.2020
Психология жизненного пространства: к 130-летию Курта Левина
09.09.2020