Цензура! До сих пор сомневаемся, чего от неё больше, вреда или пользы.
Под строжайший цензурный запрет в своё время попала книга, написанная в 1872 году блестящим офицером Генштаба, подполковником. Соколов Николай Васильевич поплатился за своё сочинение арестом, крепостью, ссылкой. А его книга "Отщепенцы" - первая попытка рассказать о народных движениях, систематизируя их опыт.
Именно Соколов вплотную приблизился к формуле Маркса: "История - это борьба классов". Его история - это борьба "низов". Борьба голодных за место под солнцем. А возглавляют эту борьбу "отщепенцы". Это те, кто способен вооружить массы идеей. Не обязательно гениальной, но непременно ясной, способной воодушевить - и указать цель.
Идеологов - выходцев из низов история почти не знала. Как правило, идеолог - из образованных, из состоятельных, имеющий, однако, в своей психике неудобный рудимент - совесть. Что и делает его, с точки зрения братьев по классу, изменником, отщепенцем. Презрительная кличка, которая может стать и гордым самоназванием, как "гёзы", "санкюлоты" или "нигилисты". У истоков этого явления, пожалуй, стоики.
Римские аристократы, сумевшие понять и принять то, что почти ничего в нашей жизни не зависит от нас самих. То ли боги, то ли другие люди выбирают за нас время и место нашего рождения, наше положение в обществе, нашу веру и язык, наше имя и круг общения. А мы сами, что выбираем мы, каждый из нас САМ?! Только одно, но самое главное: как мы поведём себя под ударами судьбы. Выбор невелик: оскотиниться, когда этого требует скотское окружение и власть, или остаться человеком. Не позволяют, не дают возможности? Будь последователен - уйди из жизни.
И стоики - благородные мыслители! - сами подписали себе больше смертных приговоров, чем императоры Нерон или Калигула.
Почему же, даже восхищаясь их жизненной позицией, мы не можем назвать предтечами революционных движений ни Сенеку, ни Плиния, ни Марка Аврелия? Потому, что планов переустройства общества у них не было. Свои идеи они не предлагали "низам", отчётливо сознавая, что их способ жизни и смерти - удел избранных.
А низы восставали просто потому, что их существование стало несовместимо с жизнью. Буквально - жизнь раба, гладиатора в Риме не стоила ничего, и воинам Спартака терять было нечего.
Но что они могли планировать в случае своей победы? Сам Спартак мечтал только о свободе - за пределами Италии, но большая часть его соратников желала поквитаться с ненавистными хозяевами жизни - разорить Рим...
Настоящими революционерами античности оказались христиане.
Они не устраивали восстаний и даже не возражали против рабства. Они просто взывали к совести каждого - и, случалось, находили отклик даже у людей знатных. В своих общинах они строили какую - то параллельную реальность, в которой ценились не происхождение, богатство или образованность, а только готовность помочь ближнему.
Прекрасно? Но что станет с образованностью, с великой культурой? Гонители христиан мыслили и глубже. Понимали: как только сторонников этой странной религии станет достаточно, придёт конец империи. Вообще всему строю жизни, который казался единственно возможным. Нормальным.
Количество неизбежно перейдёт в качество.
И каким в конце концов оказалось это качество? Действительно, достижения античной культуры были отброшены и забыты. Потомки римлян бродили в тени акведуков - и не знали, кем, когда и для чего это построено. Не представляли себе масштаба задач, которые империя ставила перед собой - и успешно решала. Но ничего не осталось и от идеалов равенства, нестяжания и братской любви к ближнему. У новой верхушки общества - точно не осталось. А ведь короли, епископы и папы называли себя не просто христианами - наместниками Христа на земле!
И вдруг один из этих наместников, римский папа Григорий Седьмой, требует от заблудшего общества возврата к Евангелию, к светлым идеалам первоначального христианства. Отщепенец - прародитель всех бесчисленных сект!
Секты - от самых ранних и до возникших уже в девятнадцатом столетии, представляют собой столь пёструю картину, что поверхностному взгляду это покажется полным идейным разбродом, если не полуграмотной самодеятельностью. Что, казалось бы общего у мирных земледельцев, замкнувшихся в рамках своей общины - и пионеров, устремившихся за океан? У идеалистов, полагавшихся на силу убеждения - и воинственных таборитов? У методистов, переживающих, что так непросто буквально соблюдать все 613 библейских заповедей - и у пуритан - ударной силы Английской революции?
А общее - есть. Все сектанты отказались "смиряться и терпеть" всю свою земную жизнь, в надежде на жизнь загробную. Все они считали, что счастье или, по меньшей мере, справедливость, возможны здесь и сейчас.
Когда же и как сектантские мечтания о построении "царствия божия не земле" облеклись в привычную нам формулу - "социальная справедливость"?
Понятием "социальная справедливость" мы обязаны утопистам.
Ведь и в шестнадцатом, и в семнадцатом веке казалось, что человеческая мысль никогда не выйдет из некоего магического круга, очерченного авторами Ветхого и Нового завета. И символами борьбы навсегда останутся Люцифер и Самсон, Давид и Юдифь, а "верный раб" - образцом добродетели. И не найдётся человека справедливее, чем легендарный хозяин виноградника. Но представить себе справедливое государство?
И вот - появились мыслители, требующие справедливости не во имя бога, а во имя философии. Решили: если люди родятся столь одинаковыми - примерно одинаковы и их потребности. И чьё же дело - не допустить, чтобы у одних было всё, а у других - ничего?
Для этого недостаточно власти земных правителей. Такой властью может обладать только государство.
А так как большинство людей мыслят эмоциями, утописты и нарисовали для них картины общества равенства - братства. Не конституции придумали, а ОБРАЗ будущего, необычайно привлекательный. Образец.
И само слово "утопист" стало произноситься с оттенком насмешки: блаженные! Выдумают "место, которого нет", и расписывают жизнь, которая понравилась бы им самим.
Но если спросить любого насмешника, а что, собственно, в этих фантастических обществах не устроило бы вас, глубокого анализа не ждите. Начнут цепляться к частностям, объяснять, что Томас Мор отрицал собственность, а Кампанелла отрицал семью, а Бэкон возлагал надежды исключительно на науку... А вот о главном критики непременно "забудут".
Главное у всех утопистов - это полный и безусловный запрет на эксплуатацию одного человека другим. Только такое решение и стало бы настоящей, а не формальной отменой РАБСТВА.
Никакого преувеличения! Ужасаясь порядкам, ушедшим в прошлое, мы стараемся не замечать, что раба кормили независимо от того, работал он сегодня, или нет. А пролетарий получает деньги только за то, что сделал. Сегодня он располагает в лучшем случае теми средствами, которые заработал вчера. И что будет, если он не заработает сегодня?
А вот это не интересует никого. Зачем думать об участи человека взрослого, дееспособного, и главное - СВОБОДНОГО?
Рассмотрев народные движения прошлых веков, включив в свою работу очерки о современниках - Фурье и Прудоне, автор приходит к выводу: цель настоящего порядка вещей - не наделить человека собственностью, а напротив, отстранить его от продукта его труда.
В идеале, работник не должен даже спрашивать, кому принадлежит завод, на котором он работает, не говоря уж о том, сколько получает прибыли хозяин завода. Рабочий должен довольствоваться жалованием.
Грабёж? Помилуйте, ведь хозяин СОЗДАЛ РАБОЧИЕ МЕСТА! И не спрашивайте, на каком основании он считает своими землю, воду, ресурсы, необходимые для создания этих "мест".
Разумеется, рабочий чувствует себя ограбленным. И если он не принимает (не понимает в силу своей неграмотности) теории, отрицающей право собственности, он неизбежно начнёт искать пути перераспределения лично для себя. Воровать. И создавать некие параллельные нравственность и мораль, позволяющие выживать.
И деградация целого класса становится неизбежной.
А каим же светлым будущим способно поманить каждого общество потребления? Работай усерднее, накопи на своё предприятие, найми работников - будешь хозяином сам. Хозяином жизни! Не хочешь быть овцой - становись волком. Если можешь.
Но - какой вывод? Что же предлагали народники делать сегодня, сейчас?
"Грамотность есть самый первый и самый важный шаг к умственному развитию... школа и книга остаются единственными лучшими проводниками знания" - пишет Григорий Благосветлов, убеждая в необходимости воскресных школ для рабочих. Напоминая современникам о том, что другие пути к образованию - опыт, знакомство с природой, беседы с умными людьми, путешествия - недоступны людям, работающим по 13 - 14 часов. К тому же они требуют слишком много времени, а школа даёт концентрат. Опыт многих поколений, спрессованный до страницы учебника.
А цель?
"Истребление Гольдштейн - Готторпской монархии есть общее дело всех её жертв, к каким бы классам, национальностям, партиям они не принадлежали" - так сформулировал общую цель Зайцев Варфоломей Александрович. "С исчезновением царя ... сами собой исчезают губернатор, исправник, становой, урядник в Глупове.
А с их исчезновением остаются без дна и без покрышки эксплуататор, мироед, кулак, целовальник".
Это было написано в 1879 году. Ленин ещё только поступает в первый класс гимназии.
Не представляли, что "исчезнут" звания - но не люди. А люди будут драться за возвращение своих привилегий. "Исчезновение царя" приведёт не столько к желанной свободе слова, собраний, печати, не столько к борьбе идей, сколько к войне людей. Полномасштабной войне.
Но не хочется смеяться над наивностью знаменосцев. Мы старше уже чуть не на два века, исторического опыта у нас побольше. А стали ли умнее? Дальновиднее?
Вряд ли, если многим и сегодня самой большой проблемой нашей жизни представляется "просроченный - обнулённый" президент.
Так не цензура ли виновата? Не воспитанная ли ею привычка мыслить "в рамках", или не мыслить вообще? Не представлять себе законов развития общества, и его движения "по спирали"?