Так о блокаде не сказал никто. Кроме него, Геннадия Гора - ничем не примечательного советского писателя-фантаста.
Эти стихи, строго говоря, не о блокаде. Однако, в них сполна отражается блокадный опыт холода, голода и постоянного ужаса.
Всего в блокадный цикл Геннадия Гора вошло 95 стихотворений, почти все написаны по свежим следам и несколько дописаны в 1944 году. Больше Гор стихов не писал.
В блокадном Ленинграде Гор провёл лишь первую, самую страшную и голодную зиму 1941-1942 годов. В апреле 1942 года он уехал в эвакуацию в деревню Черная, под Пермь, а в июне того же года он вдруг начинает писать стихи.
Геннадий Гор был известен как прозаик, писатель-фантаст. Родился он в 1907 году в Верхнеудинске (Улан-Удэ) в семье политзаключённых, а в 1923 году приехал в Петроград и поступил в университет — но был отчислен за написанный им роман «Корова». И этот роман, и другую прозу Гора 20-х в пух и прах раскритиковали за «формализм». Вплоть до конца войны он показывал свои рассказы только друзьям, а потом начал писать вполне приличную «гуманитарную» фантастику. О стихах речи не было.
…Нет, но не Гор же, в самом-то деле! Не Геннадий же Самойлович Гор! — милый и приятный писатель-фантаст, коллекционер авангардных и наивных картин, ласковый, говорят (точнее, пишут), бурливый, гостеприимный, ангельской кротости человечек с потеющей, пишут, от волнения лысиной. Раз и навсегда перепуганный.
Олег Юрьев. Заполненное зияние-2
Это, вероятно, и было наизаметнейшим его качеством — перепуганность. В глаза мемуаристам первым долгом бросалась именно она. Статья Андрея Битова о нем так и называется: “Перепуганный талант, или Сказание о победе формы над содержанием”:
Книжек он в руки не давал, но доверие его росло. “Только никому не говорите, — шептал он в дверях, вытирая платком лысину (он очень замечательно потел, когда волновался: потины проступали как редкий крупный град, и тогда особенно напоминал крупного круглого обиженного младенца), — вот моя первая книжка. Это опаснейший формализм. Это единственный экземпляр”.
До войны Геннадий Гор делает правильный вывод: надо быть тише, ходить бочком с краю, не лезть в важные вещи — тогда, может быть, выживешь.
Этой политики Гор, между прочим, вполне успешно придерживался и после войны.
Но в блокадном Ленинграде, в ситуации абсолютного экзистенциального ужаса он безо всяких оговорок и ограничений вдруг заговорил на другом языке.
После войны первый страх вернулся и сопровождал его всю его жизнь. Девяносто пять стихотворений “Блокады” — единственное свидетельство трех лет его существования “по ту сторону существования”.
Блокадные стихи писатель не показывал даже близким людям: некоторые знали, что они есть, но никогда не видели ни строчки. Рукопись нашли в ящике стола уже после его смерти — и внучка писателя Кира Гор в 1989 году с помощью голландской подруги переправила пожелтевшие листки в США, куда эмигрировала сама.
Впервые издал их немецкий славист Петер Урбан в 2002 году, а десятью годами позже в российском издательстве «Гилея» . Семьдесят лет — столько потребовалось, чтобы стихи Геннадия Гора добрались обратно в Россию.
Мягкий, безобидный, «перепуганный» фантаст Геннадий Гор оказался настоящим наследником Хармса и Заболоцкого. Только такой абсурдистский язык, в котором привычные связи между словами разрушены, оказался оказался способен передать ужас человека перед миром, внезапно переставшим быть пригодным для жизни.
