10.11.2020 Вторник, вечер.
Сделал подарок к своим будущим 70. Так сказать, подвёл итог некоторого этапа жизни. В РИДЕРО подготовил и тиражировал вариант второй книги "БОМЖ...". Тираж уйдёт на подарки родным и друзьям. Часть – в местные библиотеки и музеи. Книга - о моей первой жизни. О геологах, но не только... Как сказано в синопсисе "Женька Шкаратин, добрый и честный малый, с юности охотно отзывающийся на прозвище Шкалик, ищет отца. Поиски, побужденные завещанием мамы, превратили его жизнь в самозабвенную эпопею. Перемещаясь по географическим весям отечества, меняя работу, образ жизни и мышления, герой создает собственную Сагу жизни... Родился и живет в Сибири, учился в Иркутске, работает в Черемхово, Хараноре, в Бурятии и Красноярском крае. Его окружают друзья-подруги, недруги и откровенные враги: второстепенные герои романа. География событий книг романа – Поволжье, Сибирь, Крым, столицы отечества. Крестьяне, интеллигенты, рабочие… Студенты, геологи, художники, журналисты… Свидетели многих событий отечественной истории. В этой книге превалируют геологи. Некоторые из них проживают на страницах Саги свои жизни, играют свои роли. Герои неизвестные, незаметные, не лишенные обаяния – в том числе харизматичного, сомнительного, рокового... – своими образами пишут страницы истории отечества. Точнее, отдельные этюды событий XIX-XXI веков".
Образы некоторых геологов списаны с коллег, с которыми довелось по жизни разделить геологическую судьбу: сидеть у костра, ночевать в палатках, ходить в маршруты, камералить в конторах... Многим сохранил их фамилии: Осколков, Синицын, Жила, Смолькин, Ильченко, Михалёв, Емельянов, Диппель, Калачёв, Тарасов, Борисюк и много других. Как, впрочем, и с образов друзей-недругов, с которыми пересекался по городам и весям. И с тех и с других образы списаны, но имеют и обобщающие характеристики современников эпохи...
Цитата:
"...Как уточнили в конторе, прибывший геофизик должен зваться Оператором.
— Первым делом в баньку. Так, Сидорович? Мне Виталий Синицын открыл секрет, что у вас, ВЭЗовцев, есть традиция начинать полевые работы с хорошей баньки. С помойки, так ведь? Верное наблюдение, или легенда врёт? — ловко подъехал Митрич к ценному спецу.
— Есть такое, — согласился Сергей Сидорович, прикидывая к телу размер трусов. — Разумеется, хорошая банька не помешает. Да с парком, да со шкаликом!
Оператор элегантно упал на табурет, по-тургеневски закинул ногу на ногу и увлёкся грызением ногтя.
— Шкалика я вам обещаю! Виталий Константинович сообщил по секрету, что вы, Сидорович, большой специалист по шахматам. Верно, или брешут? А у нас есть гроссмейстер. Знакомьтесь. Это Евгений Борисович. Он шахматист. Но мы его по-свойски величаем Шкаликом. У него все матчи — без поражений… После бани, чтобы отметить начало полевого сезона, обязательно проведём блицтурнир. Нет возражений? А? Да? Ну вот и ладушки.
— И можно ещё пару пивка. — Оператор снисходительно оглядел Шкалика.
— На счёт пива легенда… умалчивает. А сейчас в баньку, на полочек.
Выносить запах геофизика в атмосфере общежития — нестерпимо…
Тиха и ветрена харанорская ночь. Сиплый посвист долинного сквозняка, невидимой пятернёй цепляющийся за углы и фасады полуночных зданий, щекочущий верхушки домов и тополей, оживляет всевозможные побрякушки. Трям-бринь-дзинь-хись… — перестукиваются палочки поселкового клавесина, выдумывая несусветную партитуру бурятской ночи. Иногда ночь затихает, словно копошась в постели, готовая уснуть, или молча глазеть на звёздные чётки. Но сна нет. Сон не её счастье. Ей, ночи, назначены богами иные удовольствия. Вот она низринула на Харанор лунные блики, покачивая их, точно каравеллы морей, и заигралась… заигралась… аки старуха с ребячьей зыбкой… Вот отринула луну за горизонт и на мгновенье замерла: махровая чернота просочилась на запад. Э-э-й! Шалишь, глокая куздра… На востоке есть на тебя управа!Вот-вот высветлится небесная гряда ранней рани, распорет кривым ятаганом юрту тьмы. И да снизойдёт наземь… И да отверзнет новое утро…
…И лишь ветры харанорской долины похрапывают в ночи.
Роскошные здесь долины. Сухие, сивые, как грива серого Воронка бурятского чабана Жигмита. Равнодушные волны растительного одеяла из осоки, овсяницы, мытника да мятлика… да островки азиатских кустарников карагана, ильмовников, к которым привязывал своих коней Гэсэр, так и ластятся под ноги, так и цепляют полы штормовки. А то и души…
Утром Лёха Гуран, шофер каротажки, смуглый крепыш среднего роста и возраста, один из местных парней, нанятый на сезон, развозил десантный отряд на точки объекта. Уже втянулся в работу, запомнил маршруты, усвоил как кого звать-величать. Топограф Танюшка Нарва со Шкаликом — или же с Лёшей Бо – выходили обычно первыми, Синицын с Митричем следом за ними. Оператора, с разносчиками косы Ротей и Мишаней, Лёха Гуран вёз до точки, на которой завершился вчерашний день. Внезапно почувствовал, что под ногой… нет тормозной педали. Педаль была, но отжатая ногой до предела, не тормозила. Каротажка бежала под гору. «Э-э-э! — тонко заверещал Гуран — Тормози, ёккарганай!.. — Стуча стопой по педали, он подскакивал в кресле, как на калёной сковородке. Осторожно вывернул руль, направляя машину с дороги в сторону взгорка. Каротажка, пробежав полсотни метров, уткнулась во взлобок. Лёха заглушил двигатель.
— Тормозуху долить надо, — коротко доложил обстановку сидящим в салоне пассажирам — дальше идите пёхом. — Геологи, привычные ко всему, без слов попрыгали в траву. В поле — уже на работе. Нагрузились заплечным шмотьём, разошлись по сторонам света. Оператор с Ротей сомнамбулически дремали в салоне.
Лёха, задрав кабину, торопливо заливал жидкость, прокачивал тормоза.
Несколько геофизиков езживало в каротажке на профили объекта, но… Единственно Оператору был известен лейтмотив действий его, едва ли не священнодействий. Только он мог приказывать и что-то менять в графике работ и в расположении профилей… А проект, как бубнит Митрич, глазом не пробежался. Всё делает на автомате! Что значит — спец несусветный…
…Каждое утро, как мама — школьнику, Синицын повторял Митричу одно да потому:
— Сторожи Оператора! Глаз не спускай… — и для пущей угрозы тряс большим пальцем — У тебя главная миссия не косы таскать, а чтоб он, кровопивец наш, рюмку не надыбал. Иначе, сам понимаешь, вся халява рухнет. Особливо за Гураном следи, как за поставщиком…
— Свинья грязи найдёт — отбривал Митрич обречённо.
— Тады сам вэзы-эпы рыть будешь! — вспылил, по обыкновению натуры, Синицын.
— А? Да? Ну и ладушки…
Каротажку Гуран, подлив тормозной жидкости и прокачав систему, завёл и доставил Оператора с Ротей на точку. Помог разгрузить приборы.
Лёха Гуран прозвание по паспорту имел другое. В кругу коллег был Алексеем, но фамилию его никто не знал и привыкли между собой называть Гураном — по этническому признаку. Он и был гуран — этакий русский бурят или монгол… забайкалец… Добродушный и улыбчивый парень, но «себе на уме». Безотказный, казалось, в работе. Все причуды Сергей Сидорыча исполняет беспрекословно. Так ему наказал Синицын, авторитет экспедиционного масштаба. Да и каротажка привязана к Оператору, словно блиндаж к пулемётчику. В салоне хранился весь его скарб: косы, прибор и запасные батареи.
Проект, который предстоит выполнить за летний сезон, был расписан на три года. Однако, непредвиденными пертурбациями сроки двух прошлых сезонов упущены раззявами из конторы. В «Востсибуглеразведке», кроме Синицына и Хисамова, не имелось собственной геофизической службы. А подрядчик — Мегетская геофизическая экспедиция — отказал в помощи и на последний сезон. Не нашлось запасной бригады специалистов. Или не искали, мол, не наша беда. И тогда, на свой страх и риск, Синицын с Трухановым и Храмцовым, с негласного согласия Миркина, приняли решение выполнить работы самостоятельно – хозспособом. Наняв нужный персонал, обучив его и снабдив снаряжением. Обеспечив финансами, согласно сметы проекта. Как уж пойдёт, чёрт его знает. Но «освоить деньги» и катом, и волоком. То есть сделать «стопроцентную халтуру». Желательно по высшему разряду, с качеством не ниже, чем в Мегете. И будь что будет — победителей не судят. Впрочем, судят: на стадии защиты отчёта в ГКЗ.
Специалисты, заехавшие на летний сезон, работали безвылазно. Такую профессию выбрали — жить бомжами и… зачастую бессменно".