памяти В. Венцеля
— Вы знаете, я боюсь,
что если мы будем так продолжать,
то я не удержусь и поцелую вас.
— Ах, какое ужасное несчастье!
Марсель Пруст. У Германтов
Сумеречный Тайбэй сегодняшнего дня менее, чем когда-либо, походит на собственные цветастые фотокарточки. Намедни прошедший праздник начисто стёр пестрящие горстки калейдоскопных черепков с бесконечных застеклённых идолов. С барвинкового кресла гостиницы «Меридиан» я наблюдаю за мерным посапыванием этого некрополя монолитов. Женщину напротив, зародившуюся, должно быть, в одном из парижских кафе и оказавшуюся здесь из-за перемещения пыли и сигаретного пепла, многие считают на редкость красивой. Всё так, но это резная красота лиходейки-мачехи. От томбоя с неизменно побитыми коленями осталась только лишь активная жестикуляция — грех, о котором она прекрасно осведомлена и пытается выдать его за развязность.
Лилит. Зачем это? (Тончайшим пальчиком обводит контуры диктофона, вальяжно закуривает.)
В. Это для себя. Вы готовы начать?
Лилит (спесиво). Спрашивайте.
В. Вы знаете, что я искал встречи с вами более десяти лет?
Лилит. Как глупа жизнь. (Дважды вдыхает большой клуб табачного дыма.)
В. Венцель ушел из жизни почти двенадцать лет назад. Скажите, как вы провели все эти годы, учились ли заново жить без него?
Лилит. А вы думаете, я живу без него? Ну как же. Мы живём с теми людьми, что покинули нас. Продолжаем.
В. Вы считаете его великим художником?
Лилит. А вы?
В. Я считаю его великим человеком.
Лилит. Вот видите, для вас он великий человек, а я и не знала его совсем. Помню, до меня ещё бабка со стороны матери пыталась донести, что люди все глупы и ничтожны, включая меня и её. Но время от времени обязательно появляется в нашем болоте эдакий выходец из другого света, совсем-совсем не такой, как мы. И свет его освещает нездешний, и сердце его не из здешнего дерьма сделано — не иначе как сын неба.
Она с силой впивается в сигарету.
Лилит. А мать моя посмеивалась над бабкой. Называла подобных «выходцев» идиотами. «Они ведь думают жить жизнию небесною здесь, на земле. А здесь, на земле, надобно страдать и молиться». (Недокуренный бычок опускается в бычковую копилку, изо рта выходит облако дыма.) Буйный он был, ваш Венцель, не хотел он жить, как все живут.
По обоюдному согласию мы ненадолго прерываем нашу беседу и замолкаем, исключительно для психического восстановления.
В. Недавно вы в третий раз вышли замуж. Позвольте узнать, что вас развело со вторым супругом?
Лилит. А вы не знали? (Искренне удивляясь моему незнанию.) Он разбился в горах два с половиной года назад. (Отводит взгляд, сохраняя за собой право на трагедию.) Должно быть, знакомство со мной не приносит удачи.
Лёгкое тремоло на мгновение прерывает её и так дребезжащий голос.
В. Ваш настоящий супруг является влиятельным человеком здесь, в Тайбэе, это так?
Лилит. Это так. Понимаете, с каждой прожитой минутой я все менее похожу на ту девчонку, которой была раньше. Мне не нужны теперь ни трепетность, ни заботливость, ни нежность. Теперь мне хочется лишь спокойной жизни. Венцель был хороший человек, проницательный, но такой непутёвый.
Улучив момент, я всем своим существом (включая барвинковое кресло) придвинулся к моей собеседнице.
В. Лилит, скажите мне, где сейчас находится картина?
Я успел сделать три неполных глотка из внезапно врученной мне чашки, прежде чем её закономерное молчание оборвалось, и в голосе послышались незначительные вкрапления вины.
Лилит. Только не надо делать из меня мерзавку.
***
«Прокуратура Берлина подтвердила, что в громком убийстве подозревают женщину
Пресс-секретарь прокуратуры Берлина Васфюр Айнунзин подтвердил, что в громком убийстве художника В. Венцеля в берлинском районе Шарлоттенбург подозревается женщина.
Он заявил, что "расследование продолжается", но не сообщил, какая именно версия преступления рассматривается. "Мы изучаем все возможные направления", — указал собеседник агентства.
Дело по-прежнему расследует юстиция федеральной земли Берлин, передавать его в генпрокуратуру ФРГ пока не планируется.
В. Венцель был убит в Берлине 5-го марта около восьми часов вечера в номере отеля "Эллингтон". Подозреваемая нанесла не менее четырёх ударов тупым предметом по голове жертвы. Художник скончался на месте.
Сообщения СМИ о личности подозреваемой и о возможном мотиве преступления официально представителями ФРГ пока не подтверждены».
Свой заключительный визит Венцель нанёс мне спустя год после собственной смерти. Я немедля принялся расспрашивать ночного гостя о всяком: о лебединой песне и о том, на кой чёрт пожаловал вестник. Также я интересовался, чем могу быть ему полезен. Он лишь хмельно улыбался.
Заговорили о переводе в царство покоя.
Венцель. Самый настоящий кошмар, уж поверьте на слово. Главное, совета не дождешься ни от кого. И, знаете, лобная кость ещё так давит на мозг, когда выходишь.
Во время моей метаморфозы мне поможет Венцель, рассудил я, но вскорости отверг сие суждение. Ведь Венцелю не подал руки ни один из его мёртвых товарищей. Неужели Господь и на том свете не прекращает следовать своим витиеватым педагогическим побуждениям?
Затем я проснулся.
***
На самом излёте московских дней Венцеля я неожиданно возник на пороге его мастерской. Он в ту пору настраивался на работу над своим финальным шедевром. Я же готовился предаться пошлому гедонизму очередного голозадого лета.
В. Над чем-нибудь работаете сейчас?
Венцель. Я сейчас нахожусь в первой ипостаси художника. Я исследую. Скопил достаточно смелости, чтобы выйти наружу, и теперь наблюдаю.
В. Так, первая ипостась — это исследователь. А остальные?
Венцель (не задумываясь). Горняк, переработчик, проектировщик и-и-и… А, производитель!
Мы почти синхронно усаживаемся в многострадальные кресла.
В. Звучит логично.
Венцель. Это, если хотите, моя попытка рационализации Бога. На деле же всё значительно сложнее. Действия художников неосознанны, восприятие зрителя ложно. Прибавьте ко всему вышеуказанному многочисленные проволочки при доставке так называемого месседжа. В сухом остатке получаем самое продуктивное и парадоксальное недоразумение, что знал род людской.
В. А любовь?
Утраченная нить беседы скользнула хвостиком по его носу.
Венцель. Что с ней?
В. Тоже недоразумение?
Венцель (барственно). Что это за художник и что это за молодой человек, если к двадцати годам он не изжился весь, если на щеках его румянец, на устах улыбка? А мне, смею напомнить, уже тридцать один.
В. Что для вас женщина?
Поняв, что я не отступлюсь, он незамедлительно делает вид, будто ищет что-то в правом кармане брюк.
Венцель. Это мужчина в юбке, чепце и с округлым бюстом.
Не получив должной реакции с моей стороны, он фыркает. Вместо оскала на его лице появляется пренебрежительное выражение.
Венцель. Почему я такая шлюха? Я жажду любви! И отчего людям так трудно представить вечность? Вчера мне хотелось бабу, нынче мне хочется бабу, завтра мне захочется бабу, и так будет всегда, и послезавтра и третьего дня! Я хочу отдавать любовь, которой у меня и так в избытке.
Он бессильно закуривает.
Венцель. Ничего я не понимаю. Ни-че-го. Может ли случиться так, что я самое обыкновенное трепло? Я знал одного мальца. Пишет картины, пока горит спичка. Он пишет, а я ропщу на отсутствие времени. Я словоблудствовал в течение пяти минут, а приходилось и в течение пяти дней. Не знаю, есть ли мне что сказать, но обычно я молчу.
Кресло окончательно принимает в себя его очертания.
В. Лишь пессимист может быть глубоко радостен.
Он долго смотрит сквозь меня, готовый в любой момент переломить мои убеждения своим несгибаемым взглядом.
Венцель. Как угодно.
Кресло, ослабив хватку, дарует художнику свободу. Тот старательно пытается избежать клише, но тем не менее негласно извиняется, стоя у окна. Потом он отправляется в сторону кофейного столика.
В. Идиотизм или идиоматизм?
Венцель (не глядя на меня). Это как выбирать между мамой и папой.
В. Ординарный или одинарный?
Венцель (все еще не глядя на меня). «Всё» и «ничего» имеют одно значение в некоторых предложениях. Стоит ли мне продолжать мою мысль и распространяться относительно неловкой согласной, оставленной в одном из упомянутых вами слов?
Его сознание ещё долго занимает лишь кофейный столик. Наконец, закончив, он вновь переключается на меня.
Венцель. Знаете, друг мой, если слово «чудо» присутствует в языке — значит, за ним скрывается действительность.
***
«В канун своего тридцать второго дня рождения В. Венцель вслед за своей любовницей переезжает в Берлин, по слухам, забрав с собой свой magnum opus "Конец вечного идола". Художник не знал, что покидает Россию навсегда.
<…>
Беспокоясь за судьбу картин, оставленных живописцем на его московской квартире, мать художника обращается в Министерство культуры Российской Федерации с предложением передать государству художественное наследие мастера. Среди отобранных закупочной комиссией картин оказывается большое полотно, озаглавленное: "Конец вечного идола". Доподлинно неизвестно, являлась ли эта версия картины финальной.
<…>
Предполагаемый подлинник полотна "Конец вечного идола" был передан в Дом художников Бетаниен и стал частью его экспозиции, а через девять лет картина поступила в собрание Института современного искусства Кунст-Верке. Но ни в экспозиции галереи, ни на выставках эту работу увидеть было нельзя. Спустя год, уже под названием "Как я стал цветком", картина была выдана Гамбургскому вокзалу. А вот далее след картины полностью теряется: несколько лет назад из Министерства иностранных дел на запрос Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина ответили, что современное местонахождение работы неизвестно.
<…>
В номере отеля "Эллингтон" не было обнаружено ни одной работы художника».
Редактор Елена Горкальцева
Об авторе
Вячеслав Волженко, город Москва.
«Лучшим представлением, как известно, является ФИО, ведь внешние обстоятельства в действительности никогда не создают хороших писателей; хорошие писатели сами выдумывают их, а потом используют так, будто они и в самом деле существовали. Сочинительство – это мое дело, которое я единственно признаю. Ни на что не смог бы я променять это прерывистое колыхание замысла где-то в грудине».
Другая современная литература: chtivo.spb.ru