Игорь Иртеньев говорит с аудиторией остро, афористично, метко и с иронией. Но поэзия его не сводится к сатирической или юмористической. Она многогранна.
***
Пряча дряблые плечи в старом любимом пледе,
вороша догорающие угли в камине,
сбитый летчик неспешно с ярмарки едет.
Благодаря шагнувшей вперед медицине,
а также преференциям разного толка,
плюс приличной страховке и целому ряду льгот,
поездка обещает затянуться надолго,
уж точно, не на один год.
С заездом в разные экзотические страны
в компании таких же экс-покорителей неба,
придирчиво инспектирующих местные рестораны
и обсуждающих достоинства туземного ширпотреба.
Но вот угли, вспыхнув последний раз, догорели,
и сбитый летчик, в связанном дочкой любимом ночном колпаке
под цвет его теплой пижамы, поудобней устраивается в постели,
привычно входя в пологое ночное пике.
***
Буря ли мглою ли небо ли кроет,
Деве цирюльник подмышку ли броет,
Ход ли вершится планет,
Ветра ли ищет оратай во поле,
Все происходит по Господа воле,
Хочет Он сам или нет,
То есть в достаточной мере случайно.
В этом и кроется главная тайна
Прочих бессчетных опричь,
В этом и есть основная загадка,
Миро, как сам Он считает, порядка
Краеугольный кирпич.
Тронешь его — все посыплется разом,
Тут не помогут ни воля, ни разум.
С помощью Божьей Своей,
Как и чего, и откуда берется,
Как-нибудь Он и без нас разберется —
Жалких, ничтожных червей.
Только на это надежда одна лишь
Наша с тобою, мой бедный товарищ,
Брат мой, племянник и зять.
Если же вдруг разбираться не станет,
Тут-то с тобой нам кирдык и настанет.
Чтобы сильней не сказать.
***
Иду шагами семимильными
Я по Фирсановке родной,
И ангелы с крылами пыльными
Кружатся молча надо мной,
И старый Бог, угрюмо варящий
Густой свой мировой бульон,
А также прочие товарищи,
Которым имя — легион,
Кружат, газетами вчерашними
Обмахиваясь на лету,
Над нераспаханными пашнями,
Всё набирая высоту.
И во вселенском этом мороке,
Где никому никто не рад,
Лишь Гойя с Босхом, взявшись за руки,
Со мной шагают на парад.
***
Не знаю даже как признаться мне в этом, Отче,
Хотя, с другой стороны, если не Тебе, то кому,
Недавно я тут, это самое, соседа, короче,
А как все получилось, и сам до сих пор не пойму.
Причем ничто, как говорится, не предвещало,
Зашел к нему футбол посмотреть — наших с сербами,
Взяли «Гжелки» по ноль пять для начала,
С литра вроде, казалось, ну хер бы нам?
Согласен? Вот видишь, и я про то же,
Есть что сказать нам друг другу на тему эту.
А потом вдруг ни с того ни с сего, ты только прикинь, Боже,
Заспорили, Ты все-таки есть или Тебя нету.
Спорили, не соврать часов шесть,
Он говорил — нету, я — есть.
Сам-то как считаешь?
Не знаешь?
А кто ж тогда этот мир сотворил?
Карлсон, что ли, который живет на крыше?
А насчет соседа — я Тебе ничего не говорил,
А Ты не слышал.