Подъехав к роддому, Евдокия вышла из машины, захватив узелок с одеждой для девочек. Саша тоже вышел из машины, стал закрывать дверь. Евдокия посмотрела на него, он подошел, взял сумку.
- Я тоже пойду, - сказал он, не глядя на Евдокию и направился к приемному.
В приемном покое готовились встретить новорожденных еще две семьи. Волновались молодые отцы, суетились бабушки.
Евдокия отдала вышедшей медсестре узелок с одеждой для Ольги и все, что нужно для малышки. Саша с интересом наблюдал за ожидающими. Наконец из двери, на которую напряженно смотрели все присутствующие, вышла медсестра с белым кульком, перевязанным синей лентой, за ней шла молодая женщина, смущенно оглядывая находящихся в комнате.
- Любочка! – воскликнула пожилая женщина с коробкой конфет в руках.
К медсестре подошел мужчина, осторожно принял ребенка, потом поцеловал молодую женщину. Другая, видимо, мать роженицы, передала медсестре коробку конфет, потом повернулась к мужчине, внимательно и с каким-то удивлением разглядывающему содержимое свертка:
- Сережа! Ну что ты?
Сережа смотрел, не понимая.
- Ну, где? – настаивала женщина. – Шампанское где? – проговорила она уже громче.
Он показал на сумку, стоящую у стола и опять углубился в сверток. Женщина вздохнула, достала бутылку шампанского и передала медсестре. Та, беря ее, говорила дежурные слова:
- Ну что вы, не надо!
Евдокия посмотрела на Сашу. Она как-то не подумала о том, что принято в роддоме преподносить гостинцы тем, кто выносит ребенка. Саша кивнул ей головой, дескать, не переживай, тетя Дуся!
Наконец вышла Ольга. Она была все той же девчонкой, только в глазах появилось что-то такое, что делало ее взрослой и еще слегка непохожей на прежнюю Ольгу. Она подошла к матери, обняла ее. Евдокия всхлипнула, обнимая дочку.
- Ну что же ты, папаша, принимай дочку! – обратилась к Саше медсестра. - Чего растерялся?
Ольга вскинула глаза на Александра, а он, передав сумку, которую держал в руке, Ольге, подошел к медсестре и осторожно взял сверток.
- Да не бойся, она не стеклянная, - подбодрила та его.- Первых всегда берут так.
- Оля, там, в сумке, отдай, - он кивнул в сторону медсестры, - гостинец.
Ольга достала бутылку шампанского и шоколадку и отдала. Евдокия благодарно посмотрела на Сашу.
Они вышли из роддома и пошли к машине. Саша осторожно нес девочку, вглядываясь в закрытый кружевным уголочком конверт. Подойдя к машине, он передал ее Ольге, открыл машину, помог сесть женщинам на заднее сидение. Евдокия взяла внучку на руки. Когда отъехали, Саша первый нарушил молчание:
- Как зовут красавицу?
- Наташа, - ответила Ольга.
- Красиво, - проговорил Саша.
Евдокия молча смотрела на крохотное личико внучки, думая о том, как это получается: вот взяла на руки этот комочек и сразу почувствовала, что это самое родное, ради него она отдаст все на свете. Мать- это понятно: она носит его под сердцем, чувствует его жизнь в себе, к моменту его рождения она уже знает его, любит. А бабушка? Откуда у нее берется это чувство? А, впрочем, это уже неважно, важно то, что она есть, она вот здесь, сопит в кружевах, не подозревая, кто и куда ее везет.
Саша старался ехать осторожно, объезжая выбоины на гравийке, притормаживая перед кочками, будто он вез что-то очень ценное, хрупкое.
День солнечный, время приближалось к обеду. На озимых полях зеленели всходы, пережившие зиму. Редкие пятна снега ярко белели среди темной зелени, еще не набравшей силу, но обещавшей превратиться в густые хлеба. Синее небо с белыми легкими облаками предвещало весну, однако на самом горизонте темнела туча, едва видневшаяся из-за лесополосы, обрамляющей поле.
- К ночи снег пойдет, наверное, - проговорила Евдокия, оторвав взгляд от внучки. – Видите, вон тучка поднимается?
- А мы успеем до снега, правда, Наташка? – сказал весело Саша. – Главное – она едет домой по солнышку! Значит, быть ей солнышком!
Ольга молчала. Она видела, как Саша смотрел на нее, но это ее только удивляло, ведь никогда он не обращал на нее внимания. Да и она не видела в нем парня, на которого можно обратить внимание.
Проезжая по селу, они догнали Нину Дорошину, шедшую по дороге. Саша посигналил, и она была вынуждена уступить дорогу машине, сойдя на грязную обочину.
- Правильно, уступайте нам дорогу! Новый человек едет! – воскликнул Саша.
Увидев сидящую на заднем сидении машины Евдокию с белым свертком, перевязанным розовой ленточкой, она долго смотрела им вслед, стоя на обочине и не решаясь снова выйти на дорогу.