Мой полуостров как тугая гроздь,
он солнцем напоён и переполнен.
Чем утолить печаль, пока мы врозь?
На языке катаем
"Крым"
и помним
его на вкус.
Весной, когда лоза
ветрам назло зачерпывает силу
земли,
и вдоль морщин течёт слеза,
скажи себе — да мало ли что было?
Развеялось, как из лесу туман.
Растаяло, как облака с рассветом.
Который век встречают Инкерман
и Балаклава золотое лето?
Здесь самый воздух пьян, а свет — игрист.
И выступ керченский, завернутый к востоку,
напоминает то ладонь, то лист,
прикрывший ягоды, что ударяют током.
Лелеемый в объятьях двух морей,
на шелке — нет, в эмалевой тарелке —
он тянет к северу, упрямей и острей,
зеленый усик Арабатской стрелки.