Николай Гумилёв, весьма популярный поэт серебряного века, но в то же время он всегда находится поодаль всех авторов, которые творили и писали в это время. Во-первых, Гумилёв считал поэзию занятием чисто техническим и никак не мистифицировал дар поэта.
Проще говоря - он всю жизнь считал, что поэтами становятся, а не рождаются.
Во-вторых, он считал себя в первую очередь исследователем и путешественником, а уж потом стихотворцем. О странствиях Николая Гумилёва можно написать отличный приключенческий роман.
И всё же для поэзии он сделал немало – именно его считают основателем направления в поэзии «акмеизм». Был Гумилёв и переводчиком зарубежных авторов – английский язык он знал в совершенстве. Николай Степанович считается одним из первых переводчиков Шекспира на современный русский язык.
Также не занимать у Гумилёва смелости. Даже после октябрьской революции он открыто называл себя монархистом, отстаивал свои права и крестился прилюдно (вызывая возмущение органов власти). Он не отрёкся от своей религии даже под натиском большевиков, которые начали очень агрессивную политику против христианства сразу после свержения монархии.
Но вернёмся к поэзии
Те, кто хорошо знаком с творчеством Гумилёва знают, что в его стихах множество аллюзий, метафор и отклонений в мистическую сторону. Многие его стихи «взывают» к древним мифам и сказаниям разных стран. В его поэзии преобладают не только христианские мотивы.
В 1918 году, уже после революции, развода с Анной Ахматовой, двух поездок в любимую Африку и после дуэли с поэтом Максимальном Волошиным, Гумилёв пишет одно из самых мистических своих стихотворений «Баллада». Называется оно довольно просто, но запоминается с самых первых строчек.
Лишь дочитав до конца этот текст, мы понимаем всю его мощь и настроение автора в те годы. Перед прочтением напомним – это был весьма холодный, голодный и жестокий восемнадцатый год, а в 1921 году Гумилёва расстреляют. Говорят, что в момент расстрела (многие приговорённые мужчины и женщины плакали и вставали на колени) только он один стоял неподвижно и смотрел в глаза своим палачам…
Баллада
Пять коней подарил мне мой друг Люцифер
И одно золотое с рубином кольцо,
Чтобы мог я спускаться в глубины пещер
И увидел небес молодое лицо.
Кони фыркали, били копытом, маня
Понестись на широком пространстве земном,
И я верил, что солнце зажглось для меня,
Просияв, как рубин на кольце золотом.
Много звездных ночей, много огненных дней
Я скитался, не зная скитанью конца,
Я смеялся порывам могучих коней
И игре моего золотого кольца.
Там, на высях сознанья — безумье и снег,
Но коней я ударил свистящим бичем,
Я на выси сознанья направил их бег
И увидел там деву с печальным лицом.
В тихом голосе слышались звоны струны,
В странном взоре сливался с ответом вопрос,
И я отдал кольцо этой деве луны
За неверный оттенок разбросанных кос.
И, смеясь надо мной, презирая меня,
Люцифер распахнул мне ворота во тьму,
Люцифер подарил мне шестого коня —
И Отчаянье было названье ему.