Сегодня хотелось бы поговорить не о конкретной книге, а разобрать ряд некоторых черт, характерных для женского любовного чтива, которые настолько укоренились, что превратились в надоедливые клише. Разумеется, задача данного жанра в первую очередь состоит в том, чтобы «разгрузить мозг», настроить на позитив и хоть ненадолго вернуть веру в хорошее — что жизнь не заканчивается и в 40, и во всяком другом возрасте, что существуют прекрасные принцы на дорогих автомобилях и что каждый из них примет побитую прошлыми тяготами героиню. У той в багаже зачастую тяжелое детство в провинции и неблагополучная семья, бывшие скверные мужья и дети от них, проблемы на нелюбимой работе и полное неумение отстаивать свои интересы и пространство. Но «Любовь», чаще всего приходящая внезапно, волшебным образом решает все проблемы, а герой романа готов поступиться всеми былыми принципами ради прекрасной… то есть, среднестатистической и «близкой к народу» незнакомки.
Но стоит ли настолько забывать о не менее важном предназначении литературного произведения — вызывать интерес, интриговать, держать в напряжении, чтобы читатель мог анализировать и внутренне расти вместе с полюбившимися героями? Обидно, что сами авторы или издательства принимают читателей за ограниченных и готовых принимать за чистую монету любой мусор и фальшь невежд, раз за разом подсовывая картонные фигурки вместо людей и единую методичку на все эти сказки якобы для взрослых. Какой смысл переживать за героев, если знаешь, что все в итоге будет хорошо, а дурные события как-то сами собой нивелируются? Зачем думать о перспективах их дальнейших отношений, брака и семьи, если, согласно законам чтива, плотское притяжение уже заранее решило все проблемы? Какая разница, что будет с оставленными за бортом бывшими мужьями, женами или партнерами, если они почти всегда выписаны такими густыми темными оттенками, что их не хочется жалеть?
Есть среди российских бракоделов дамского романа (да, я умышленно употребляю столь грубое слово) и такие, кто вообще не стесняется переписывать одно и то же, меняя только имена, а порой не утруждая себя даже этим. Я не утрирую, и позднее, в следующих материалах, остановлюсь на этом подробнее. Объяснить это можно тем, что с издательством заключен контракт на определенное число «продукта» (иначе это не назовешь, твердая обложка с глянцевыми рисуночками еще не делает непонятно что книгой). И очень обидно, что при таком раскладе в выигрыше остаются все, кроме читателя.
Парадокс, но получается, что в этом контексте столь нелюбимый мной роман Елены Харьковой «И все-таки я люблю тебя!» смотрится выигрышнее хотя бы потому, что не вполне предсказуем. Правда, интриги хватило лишь наполовину, то есть на судьбу Верки Ивановой, которой, напомню, не досталось ни принца, ни фей-крестных. Но автор отыгрался на ее дочери Рите, прилепив к трэшеватому боевичку такой сиропный хэппи-энд, что все плюсы сошли на нет.
Что же касается самих клише, то многие из них позаимствованы из общей массовой культуры, не привязанной к определенной стране и менталитету, и они давно знакомы нам и по детищам Голливуда, и по студии «Дисней», и по западным дамским романам. Хотелось бы выделить следующие:
1. «От ненависти до любви». Герой и героиня при первой встрече очень не нравятся друг другу. Нет, не так: ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ не нравятся, вызывают прямо-таки органическое отторжение, каждый наделен именно теми чертами, которые другому кажутся отвратительными. Герой считает героиню дурой и фифой, иногда сравнивая ее со своими умными и тонкими бывшими, она его — неотесанным и жестоким чурбаном. И с каждой страницей тот и другая все усиленнее напоминают себе: нет, я терпеть не могу его (ее), между нами ничего не может быть ни при каких обстоятельствах, он (она) совершенно не в моем вкусе! Стоит ли упоминать, чем все кончается, и даже не в подавляющем большинстве, а всегда и непременно?
По сути это одна из разновидностей общего популярного шаблона, когда слова персонажа расходятся с его поступками в дальнейшем, но в кино он хотя бы отличается каким-никаким разнообразием. В любовном романе же его всегда подают только под одним соусом из карамели, шоколада и сахарной пудры.
2. «Тяжелая семейная история». Это тоже перекликается с затасканным мультфильмами и блокбастерами стереотипом о персонажах, выросших в неполных семьях. Сложно судить, как обстоит в других странах, но у нас, разумеется, еще не изжита память поколений о гендерном перекосе вследствие войн, революций, государственных катаклизмов и нездорового образа жизни, особенно в провинции. Поэтому главная героиня очень часто воспитывается одной матерью, вдовой или одиночкой, в некоторых случаях отец умирает по ходу сюжета, что, по-видимому, призвано напомнить о психологической хрупкости мужчин. Полная, а уж тем более гармоничная и здоровая семья встречается крайне редко, к тому же материальный быт тоже оставляет желать лучшего.
Цель проста: выжать из читательниц как можно больше сострадания, спекулируя на солидарности и эмоциях, которые не всегда позволяют включить критическое мышление и, к примеру, понять, что нельзя все объяснять и оправдывать несчастным детством.
3. «Страсть — наше все». Нельзя недооценивать роль телесного притяжения в паре, и лично я считаю его неотъемлемой частью здоровых отношений. Но во-первых, все люди разные, в том числе в плане темперамента, а во-вторых, гармония в спальне не всегда совпадает с душевным и интеллектуальным взаимопониманием. Очень многие люди получают физическое удовольствие с конкретным партнером, абсолютно не нуждаясь в духовном общении с ним. В женском романе (именно любовном, а не откровенно эротическом и тем более порнографическом) всегда представлена абсолютная пастораль, и герои улетают к звездам и в горизонтальной плоскости, и просто на прогулке в парке, держась за ручку. Но начинается все-таки обычно с первого, и что характерно, для героини это всегда самый лучший опыт из всех пережитых, абсолютно идеальный, вот без сучка и задоринки. Хотя в реальности так не бывает даже с самым любимым человеком.
4. «Первый раз». Этот пункт напрямую вытекает из предыдущего, только если героиня более-менее опытна, то Прекрасный Незнакомец оказывается лучшим и все прошлые любовники не идут с ним ни в какое сравнение. А уж кто там был первым… фи, кого это волнует?
Зато когда в центре сюжета — девственница, и Незнакомец становится ее первым учителем (да, сам он при этом всегда опытен, парни-девственники авторам дамских романов неинтересны), все непременно проходит на Высочайшем, просто космическом уровне, боль длится максимум одну секунду и тут же переходит в пик наслаждения.
5. «От хороших не уходят». Выше я упоминала, что авторы умышленно подменяют понятия, показывая измену супруга или возлюбленного как заслуженное возмездие другому за дурной характер, отсутствие внимания или расчет. То есть, брошенные жены в их изображении - чаще всего скандалистки, истерички, лицемерные стервы, которым нужны только деньги и (или)квартира, никакие хозяйки и отвратительные матери. На обманутых мужьях оттаптываются не меньше: это либо тираны, либо сами хронические изменщики (хотя жена на момент собственного адюльтера этого не знает), либо равнодушные сухари, которые за весь день удосужатся спросить только об ужине.
Справедливости ради, из этого правила бывают исключения, но в таком случае автор переворачивает сюжет и делает измену «роковой ошибкой» - оступившийся персонаж понимает, что всегда любил именно того, кого так жестоко обидел, и возвращается, обильно посыпая голову пеплом. И практически всегда его принимают, а если место уже занято, то «запасному аэродрому» спокойно дают отставку.
Показать же истинную правду жизни — что абсолютно любой человек может стать жертвой предательства, остаться на обочине с внутренней пустотой и раздавленной самооценкой, что нет никакого «закона бумеранга» и предатель обычно возвращается только если это почему-либо выгодно, что простить измену совсем не так уж просто и сердечные порывы могут отступить перед элементарной брезгливостью и естественным эгоизмом (да!), - это, увы, литераторам данного сорта не по плечу. Они не хотят рисковать гонорарами и рейтингами ради перспективы написать действительно хорошую и жизненную книгу.