Мы однажды всем классом поехали на экскурсию в музей.
Класс второй был или третий, не помню.
И так получилось, что меня там забыли.
В музее.
Я искала свой шарф в гардеробе, а учительница в это время пересчитала детей, и у нее почему-то получилось нужное число, и они дисциплинированно вышли на улицу, сели в автобус - и уехали.
Помню, как я, напуганная, маленькая, с шапкой набекрень, в расстегнутой куртке и без пресловутого шарфа, выскочила на крыльцо...
Куда вы? А я???
Конечно, в автобусе меня быстро хватились, развернулись - и забрали меня минут через 10.
Но эти 10 минут (бесконечные!) я прожила в страхе и мыслях, что я никому не нужна, меня можно забыть - и не заметить этого.
Как будто меня вообще нет.
А я - есть.
Прошло больше двадцати лет.
Я жила тогда с мамой, которая сильно болела.
Мне казалось, что лучше меня, родной дочери, уход за ней никто не обеспечит. Точнее, так казалось маме, а я была послушная.
Поэтому я переехала жить к маме от мужа.
Когда в семье кто-то болеет, то болезнь - это как бы новый член семьи.
Все разговоры - о ней, все планы - под неё, все ресурсы - туда же.
Я очень старалась быть хорошей дочерью и по совместительству медсестрой и сиделкой, но моего запала хватило меньше чем на полгода.
Сочувствие - это очень важно и очень нужно. Но сделать свой личный конвеер сочувствия и производить его круглосуточно, без выходных - невозможно.
В какой-то момент я как будто зачерствела, перестала сочувствовать маме: я делала всё, что нужно - кормила, лечила, ухаживала, но механически, как... ну не знаю... хладнокровный врач. Он же лечит рану пациента, а не рыдает над ней: "Как же тебе, должно быть, больно...".
Я смотрела фильм про хирурга, который в конце дня зашивал рваную рану пациенту, и выражение лица у него при этом было такое же, как у моей бабушки, когда она зашивала мне порванную куртку: отрешенно-уставшее.
И ни грамма сочувствия там не было, хотя врач был прекрасный.
Я всё время ощущала себя несчастной, одинокой. Часто ревела, как мне казалось, беспричинно.
Оставаться рядом с человеком, который болеет - это сложное и многогранное немножко искусство. Оно становится ювелирным, если вам удаётся сделать это без обесценивания.
Тот, кто болен - страдает, боится, тревожится, нервничает. Это его несущая конструкция, для него это нормально. А вы - впитываете это всё, как губка, и в ответ отдаете заботу.
При таком положении дел совершенно нормально чувствовать себя "вычерпанным до донышка", злиться на жизненную несправедливость, на испытание, посланное вам.
И очень важно в этой ситуации- заботиться о себе. Как в самолёте: маску сначала на себя.
Но я этого не знала.
Наоборот, у меня рождалось ощущение, что со всеми моими ипостасями я справляюсь очень плохо.
Каждый день начинался с маминых рассказов о том, что у неё болит.
Я звонила врачам, решала, организовывала какие-то обследования.
Как-то я встретила подругу и на её вопрос: "Как дела?" рассказала мамины симптомы. Мамины - не мои. Как будто меня просто нет.
Мне захотелось с кем-то немножко поговорить... обо мне. Не потому, что у меня что-то случилось, а потому что ... я есть, понимаете?
ПРОСТО. Я. ТОЖЕ. СУЩЕСТВУЮ.
Я искала поддержки и позвонила мужу.
Спросила, как его дела.
Он рассказал и замолчал.
Не спросил в ответ: "А у тебя как?"
Хотя звонила я, в принципе, ради этого вопроса.
Я решила рассказать просто так, не дожидаясь от него вопроса.
Муж в принципе изначально не понимал этого моего поступка - переезда к маме, не оценил мою жертву, считал ее глупостью, поэтому на мой рассказ о том, как мне тяжело и как "меня как будто нет", он пожал плечами:
- Что ты от меня хочешь? Ты знаешь моё мнение: так хуже всем. И тебе, и маме твоей, и мне. А ты заладила: "дочерний долг, дочерний долг".
Я сразу сказал: возвращайся домой, наймем сиделку...
Я положила трубку и долго плакала.
От того, что он говорит совсем не то, что я хочу слышать.
И от того, что он - прав, а я нет.
Мне казалось, что тот разговор длился час, но дисплее показывал всего 10 минут...
А потом от глагола "сочувствовать" отвалилась и приставка "со".
Чувствовать что-либо я тоже перестала.
Я просто проживала дни недели по некоему расписанию, выполняла перечень работ, а внутри - пустота.
И главное, мне казалось, что никого не интересует, как я.
Как я себя чувствую, например?
Та самая подруга почуяла неладное и дала мне номер телефона психолога.
Сказала: "Тебе - надо".
Сейчас психологов много - и это хорошо.
А раньше было мало.
Тогда это было еще в диковинку.
Я позвонила и пришла на приём в кабинет психолога. В перввй раз.
Хоть посмотреть, как это всё работает.
Сначала мне было не по себе.
Хотелось уйти и не заниматься ерундой.
Психолог был женщина, взрослая, строгая. Она вызывала доверие и была похожа на мою первую учительницу. Ту самую, которая однажды забыла меня в музее.
В кабинете стояло удобное кресло.
А я думала - это кушетка должна быть...
Мы сели с ней друг напротив друга, как на собеседовании.
Она сказала, что первая встреча - ознакомительная.
Она знакомится со мной. Я - с ней. Встреча длится час.
Мы вправе задавать друг другу вопросы. Отвечать на них мы тоже вправе. И не отвечать - тоже вправе.
- Если что, скажете фразу: "Я не хочу об этом говорить" - и мы остановимся и дальше не пойдем. Хорошо, Ольга?
- Хорошо. Поняла.
- Отлично. Расскажите, что у вас случилось, Ольга?
Я за пять минут рассказала ситуацию.
У меня болеет мама. Чтобы за ней ухаживать, я уехала от мужа. Ухаживаю.
С мамой говорю о ее симптомах. С врачами - о маме. С мужем - о муже. С начальником - о работе. Мне очень плохо, я ощущаю, что запуталась. Не понимаю, где я, где мое счастье.
- Мне нужно чуть больше информации. Что с мамой? - уточнила психолог.
Я стала объяснять.
Психолог задавала все новые и новые вопросы: о симптомах, о разговорах, о маминых реакциях...
У меня вдруг потекла слёза, я ее шустро смахнула.
- Оля, почему вы чуть не плачете?
- Вы сказали, что всего сессия длится час. Я пять минут рассказывала о ситуации, а потом 40 минут мы опять говорим о маме, о муже. О ком угодно, кроме меня. За мои деньги я бы хотела поговорить о себе. Хоть где-то. Хоть с кем-то. Раз никто не готов слушать меня бесплатно...
- Почему вы не остановили меня, когда я сделала вам больно?
- Да откуда я знаю, может, так и должно быть???
- Больно?
- Те, кто любят, всегда делаю мне больно. Я вообще не верю, что бывает по-другому, и что любовь и боль не синонимы, - я вскочила и стала порывисто надевать куртку.
- Оля, еще не вышло время, почему вы уходите?..
- Потому что у психолога должно быть легче, разве нет? А я ощущаю, что мне только безнадёжней...
- У нас еще 10 минут...
10 минут. Это много.
За 10 минут можно уехать, бросить, отвергнуть - и.... вернуться. Если кто-то ждет, это особенно важно.
- Дайте мне еще один шанс, - попросила психолог.
Мне показалось, что автобус с психологом уехал, забыв меня в кресле, но хватился - и вот возвращается.
Я прямо в куртке села на стул и заплакала. Она поставила стул рядом, протянула салфетки, села и просто гладила меня по спине.
Молча.
Через 10 минут моё время вышло.
- С чем вы уходите, Оля? - спросила психолог.
- С благодарностью. С мыслью о том, что молчание иногда важнее слов. И что автобус вернется и обязательно заберет меня... Главное, дать ему шанс.
- Какой автобус?
- Да неважно...
.....
Если ваш близкий болен всерьёз и надолго, просто знайте, что существует группы поддержки для тех, кто выбрал быть рядом.
Как бы круто вы не умели плавать, в этом жизненном рафтинге всем порой необходим спасательный жилет...
....
А вот мой пост о том, что можно на всё устанавливать свою цену