- Черный, он же черный К несчастью! - шептала Анна Васильевна, вцепившись в пуговицу на кофте так, словно именно от этого кусочка пластмассы зависела если не жизнь всей планеты, то ее, Анны Васильевны, уж точно. Предмет ее страха - черный кот лежал под забором, истекая кровью и, вроде бы, собирался отдать душу своему кошачьему богу.
- Тьфу на тебя! - расстроено сказала Анна Васильевна, глядя в кошачье лицо, - именно что лицо, не морда, ишь, как смотрит, словно все понимает, - тоскливо пробормотала женщина и оглянулась, может быть найдется тот, на чьи плечи можно будет переложить эту проблему? Но ее родная улица была неожиданно пуста и тиха. Не гавкали собаки, успокоившись после недавнего потрясения, молчали птицы и очень некстати, женский клуб их улицы, состоящий из самых древних бабок, которым уж за девяносто, их Анна Васильевна презирала за бурное прошлое и немного побаивалась за слишком уж острые, ядовитые языки, внезапно разбрелся по домам, а не сидел, по обыкновению, на деревянной лавке, устланной зеленым половичком.
- И ведь все знаки благоволили, ни одного предупреждения не было, - всхлипнула Анна Васильевна, а кот тоскливо и обреченно мяукнул, - тьфу на тебя, - повторила женщина и нерешительно вытащила из кармана кофты старенький телефон.
С самого раннего детства Анечкиной религией стали приметы и знаки. Это началось черед пару недель от того ужасного дня, когда умерла ее любимая бабушка, внезапно, неожиданно. Анечке в ту судьбоносную ночь приснилось, что ей вырывают зуб, больно, кровь течет по подбородку, она кричит и умоляет остановиться, но некто безликий и поэтому страшный вдвойне не слушает ее и тянет, тянет изо всех сил, а когда боль прекращается, Анечка языком нащупывает не просто рану, а развороченную в клочья десну и кричит уже от ужаса. Она проснулась в слезах, проснулась не от кошмара, от крика матери и поняла, что случилось огромное горе.
- Эта примета верная, - важно сказала ей одноклассница Светочка, когда Анечка вернулась в школу, - если снится, что зуб выдирают с кровью, умрет кто-то близкий, если просто выпадает, так, дальний родственник или даже знакомый.
- А какие еще приметы есть? - замирая от ужаса спросила Анечка и с тех самых пор, с того самого дня, она вверила свою жизнь приметам и знакам и пуще всего боялась, что что-то нехорошее может случиться. Ей говорили, что жизнь, как шкурка у зебры - полосатая, что несчастья чередуются с радостью, что не бывает света без тени, радости без слез. Ей много чего говорили, вот только она решила, если идти по этой полосатой зебре маленькими, осторожными шажочками, прислушиваться к приметам и верно толковать знаки, то несчастья можно свести к минимуму.
- Так и счастья тогда не будет! - кричала на Анечку мама, когда та неосторожно объяснила ей, почему она не ходит в походы (можно напороться на ветку, пораниться и схлопотать заражение крови, обжечься у костра, утонуть в озере, получить солнечный удар или наоборот отморозить себе какую-нибудь полезную часть тела), не катается на велосипеде (можно упасть и удариться головой об камень), не встречается с мальчиками (Анечка краснела и не объясняла причины отказа), не хочет путешествовать (самолеты падают, поезда крушатся, теплоходы тонут) и старается быть как можно незаметнее, чтобы коварная Судьба и те самые черные полосы ее просто не замечали.
- И пусть не будет! - отвечала Анечка, думая, что некое непонятное счастье, а также любовь, страсть и привязанность, не стоят их потери. Ведь в конце концов все заканчивается и хорошо, если ссорой или разводом, а если смертью?
- Нет! - кричала Анечка и пряталась за шкаф, когда родители приносили в дом щенков и котят. Она понимала, вот сейчас зверушки веселые и забавные, но они вырастут, состарятся и умрут и тогда ей придется хоронить вместе с ними свою любовь, также как это было с бабушкой.
- Как ты можешь сравнивать бабушку и какую-то кошку! - тоже кричал отец и пытался заставить Анечку поиграть с котенком. Девочка же орала до тех пор, пока веселого и игривого котенка, потом щенка, потом хомячков и даже рыбок не уносили из дома.
- Не хочу, - твердо сказала Анечка и, пожалуй, эти слова и стали ее первым волевым и решительным отказом от многих жизненных радостей.
- Ты не живешь, существуешь в какой-то серой хмари, в болоте, в душе ты старуха, - так в сердцах сказал ей почти бывший муж Игорь, когда она наотрез отказалась рожать или усыновлять ребенка.
- Он же может умереть! Как потом жить? - пыталась объясниться Анечка.
- Да, мы все умрем и что не жить теперь? - не понимал Игорь и собирал вещи.
- Жить, но...
- Аккуратно, чтобы ничего не случилось, - закончил за нее почти бывший муж и ушел, расцеловав на прощание тестя и тещу.
- Ох, Аня, что с тобой будет? - расплакалась мать, а отец напился, сказав, что не понимает, как они могли вырастить такую чокнутую, по которой психушка плачет и как она вообще умудрилась выйти замуж, ведь это так опасно! Отец кричал так, что в соседнем дворе залаяла собака.
- Почему сразу психушка, - немножко расстроилась Аня, - просто я не хочу горевать, вдруг не выдержу, да и одной проще, может и хорошо, что Игорь ушел.
- Ненормальная! - сказали родители, но не отступились и отправили Аню к какой-то гадалке, порчу выливать.
- Не может нормальный человек так не хотеть счастья! - были уверены все родные и уповали на гадалку, как на Господа Бога, которому тоже молились и просили, что Анна ожила и проснулась, чтобы ее слишком рациональное сердце впустило в себя хоть какую-нибудь яркую эмоцию, впустило саму жизнь.
Гадалка честно отработала затребованные рубли, ходила вокруг Анечки со свечой, лила воск, таинственно бормотала, раскидывала карты, попутно рассказывая, что не все приметы верны, вот, мол у нее дочке платье свадебное за три дня до торжества томатным соком младший брат залил и ничего, вышла замуж и живет счастливо.
- Не к добру это - строго ответила ей Анечка и не обращая внимание на слова гадалки, что ей бы еще пару раз на сеансы прийти, поспешно ушла, предчувствуя, что когда с гадалкиной дочкой случится несчастье, обвинят в этом ее, Анечку, скажут, что накаркала. В будущей же беде в этом доме она ни капельки не сомневалась. Знаки редко ей врали.
Анне хотелось укрыться от жизни в каком-нибудь бункере, но об этом можно было только мечтать и, чтобы максимально ограничить себя от жизни во всех ее проявлениях, она выучилась на библиотекаря и стала работать в маленькой библиотеке, в которую люди предпочитали не заглядывать из-за скудности библиотечного фонда и Анна, грамотно притворяясь весьма недалекой хозяйкой скромной книжной коллекции, умудрилась распугать почти всех читателей. За стенами библиотеки мир лихорадило, люди радовались и горевали, рождались и умирали, кипели страсти, происходили несчастные случаи и даже убийства, но в маленьком полуподвальном помещении, среди старых книг, к которым можно было питать самые пылкие чувства, они ведь мертвые, их не жалко, Анна чувствовала себя защищенной и счастливой. Ее родителям пришлось смириться со странной жизнью дочери и, хотя они и предпринимали попытки познакомить ее с привлекательным женихом, делали это без особой надежды. Скорее потому, что так было надо. Анечкина жизнь текла сонной речкой, а ей того и надо было. На ее счастье родители - эмоциональные, впечатлительные, волнующиеся - были здоровы и когда Анечка в свои пятьдесят пять вышла на пенсию, помощь понадобилась именно ей.
- Сердечко пошаливает, - меланхолично сказала ей участковый терапевт Зоя Вячеславовна, выписала направления на анализы, лекарства и прописала ежедневную прогулку.
- Не пойду, - строптиво отказалась от анализов Анечка и решительно отодвинула направления. Она боялась уколов (можно занести инфекцию), рентгена (это же облучение!), УЗИ (тоже облучение) и предпочла бы просто тихо умереть дома, лежа в родной кровати. Все это она и объяснила врачу.
- Ваше дело, - Зоя Вячеславовна сонно похлопала глазами и сказала, что вообще-то о смерти никто и не говорил и если немного подлечиться, Анна Васильевна будет себя чувствовать просто превосходно, но Аня, уже настроившись на тихое угасание, категорически отвергла все.
- Витаминчики попейте и гуляйте обязательно, - смирилась Зоя Вячеславовна.
С ежедневными прогулками Анне пришлось согласиться, после того, как мать пригрозила голодовкой, а отец добавил, что принесет домой пару-тройку котят. К Анечкиному удивлению, после ежедневных променадов по их сонному пригороду, становилось легче, отеки спадали, дышалось свободнее и Анна, поначалу боявшаяся разных неожиданностей, поняла: если гулять только по их тихой улице часа в четыре дня, то и людей не встретишь (тот самый ядовитый женский клуб не в счет, он имел обыкновение заседать в любую погоду весь световой день) и абсолютно ничего не может случиться.
В тот самый день ей изменили и знаки и приметы.
- Купи мне молока, горло болит, - сказала Анечке мать перед ее прогулкой. Анечка попыталась возразить, она привыкла покупать все на неделю в огромном магазине, куда они торжественно ездили один раз в неделю и этот порядок так въелся ей в кровь, что она даже и не знала, есть ли поблизости магазины и как там с молоком.
- Совсем ты у меня дикая, - мать с трудом сглотнула слюну и поморщилась от боли, - на твоем маршруте три магазина, хоть в одном да будет молоко.
"Три" - цифра хорошая и Анечка увидела в этом добрый знак, но все равно гулять с пакетом молока ей не хотелось ("как чувствовала!" скажет она потом) и она попыталась уговорить мать на полоскание и ингаляции, а молока купить завтра, в день закупок, в привычном гипермаркете, но тут отец - такой же шумный и нетерпеливый, как и в молодости, не выдержал и накричал на Анечку, обзывая ее чокнутой бабой, которой мать не жалко.
- Не надо так нервничать, - тихо сказала Анечка, взяла деньги и пакет и отправилась на прогулку.
В первом магазине молока не было.
- Вот и хорошо! - сказала Анечка удивленной продавщице, думая, что гулять с пакетом в руках неудобно. Во второй магазин как раз пыталась зайти огромная тетка. Сзади ее подталкивал нетерпеливый мужчина, ругался нехорошими словами и Анечка подумала - это знак. Сюда лучше не заходить и пошла себе дальше. В третьем магазине ее устроило абсолютно все: и вежливая продавщица и свежее молоко и большой ассортимент мороженого, которое Анечка очень любила и иногда (часто нельзя, горло заболит) могла съесть целых два вафельных стаканчика с холодным лакомством.
- Куплю в другой раз, сегодня нельзя, у мамы горло болит, - неожиданно для самой себя разоткровенничалась Анечка с продавщицей, послушала несколько верных средств от больного горла и довольная вышла на улицу. Она успела сделать несколько шагов, прежде чем поняла, как вся ее надежная система примет и знаков рассыпалась на мелкие кусочки, нагло и неожиданно предав свою создательницу. На Анечку несся черный кот, его преследовали две собаки. Вся троица бежала тихо, кот не шипел и не орал, собаки не лаяли и именно от собачьей сосредоточенности и молчания, от их горящих глаз, Анечке стало жутко. Кот бежал к забору, непонятно, почему он бежал по прямой, не делая попыток залезть на дерево, видимо от страха у него помутился рассудок, но бежал он к металлическому забору, попытался залезть на него, упал и тут подоспели собаки. Также безмолвно они вцепились в кота и стали рвать его, кот взвыл и попытался отбиться. Анечка сама не знала, что на нее нашло, она подскочила к этому разноцветному клубку, басом крикнула "Фу!" и затрясла пакетом с молоком. Пакет не зашуршал, как это делают обычные пакеты, он почему-то захрустел и собаки отвлеклись на этот звук, Анечка нагнулась, подобрала с земли булыжник и, стараясь звучать грозно и зловеще, еще раз фукнула на собак. Они отбежали, остановились и она швырнула в них этот булыжник. Не попала, но собак это испугало и они испарились. Анечка посмотрела на кота. Он был черен, как ее любимые лакричные конфеты и она машинально схватилась за пуговицу. Была такая примета, верная невероятно: если черная кошка перейдет тебе дорогу, надо взяться за пуговицу, что тогда произойдет, примета умалчивала, но сделать это надо было обязательно. Этот кот не собирался пакостить ей таким образом. Его шерсть быстро напитывалась кровью, глаза уже не молили о помощи, кот смирился со скорой смертью.
- Черный! Плохой знак, - шептала Анечка, вызывая такси. Когда позже, много позже, ее мать охала над загубленной кофтой, Анна Васильевна так и не смогла объяснить, почему же она вызвала такси, а не позвонила домой, не попросила отца отвезти их с котом в лечебницу.
- Я его не повезу, он мне кровюкой всю машину уделает, - сразу же сказал строгий таксист.
- Я кофту постелю и на пол его положу, давайте поедем, пожалуйста, - расплакалась Анна Васильевна и даже не поняла, что это такое катится по ее щекам. Она так давно не плакала и не смеялась, она надеялась, что постигла дзен и уже ничего не сможет вывести ее из равновесия.
- Ладно, поехали! - смилостивился таксист. Куда ехать, Анна Васильевна не знала и таксисту пришлось звонить знакомой кошатнице, спрашивать, как ее дела и сделали ли ремонт в доме и только после того, как Анна Васильевна сильно толкнула его в бок, он вспомнил, зачем звонит и выяснил адрес хорошего врача.
Хороший врач, глянув на кота одним глазом, рявкнул "В операционную!" и, схватив раненого вместе в Анечкиной кофтой, куда-то убежал. Анна Васильевна порадовалась, что кошелек у нее был в кармане брюк и что деньги были и она смогла расплатится с таксистом, который почему-то вдруг запереживал за кота и предложил подождать.
- Не надо, - отказалась Анна Васильевна, подозревая, что у нее и на ветеринаров денег может не хватить. В книжках она часто читала, как можно в залог оставить паспорт или часы и подумала, как хорошо, что она всегда носит прабабушкин золотой крестик, если ей не хватит денег, она оставит его в залог. Внезапно она решила, если кот выживет, она заберет его себе, она представила, как входит с этим котом в их дом, как радуются родители, как кот выздоравливает, как вечерами лежит у нее на коленях и мурлыкает, как она кормит его, покупает ему лежанку и мячики, как играет с ним. Сама не понимая, что с ней такое происходит, она зашептала слова молитвы, прикрыв этот крестик ладонью. "Пусть он выживет!" повторяла она, сама не понимая, что и почему делает. "Пожалуйста, пусть он..." Она не договорила. Со стены на нее смотрел тот самый кот. Огромный, черный, вместо морды - лицо и под ним огромными буквами: "Потерялся! Просьба вернуть за вознаграждение. Любимец семьи, ребенок очень переживает!" И ниже фотография ребенка, мальчика. "А ведь у меня мог бы быть такой внук," некстати подумала Анна Васильевна и все ее мечты об этом коте с человеческим лицом враз разрушились. "И правильно," попыталась она утешить саму себя, "нет кота, нет проблем, болеть не будет, не состарится и не умрет" повторяла она слова из своего детства, набирая номер, указанный в объявлении. Она уговаривала себя, как уговаривают детей потерпеть до обеда и не есть эту вкусную конфету. Все было правильно и логично, но почему же слезы душили ее так сильно, что она с трудом смогла сказать:
- Здравствуйте! Я по объявлению. Кажется, я нашла вашего Балу.
Спасибо, что заглянули ко мне в гости. Навигация почти всего канала здесь.