Институт истории Марджани переживает большую утрату - ушла от нас доктор исторических наук, специалист по истории Великой Отечественной войны, по истории ТАССР - Кабирова Айслу Шарипзяновна.
Она запомнилась как очень добрый, и очень увлеченный своей работой человек. Подходила к любой работе с большой ответственностью, переживала всей душой за дело.
Благодаря её многолетним архивным поискам сегодня мы имеем многомерную картину истории ТАССР в годы Великой Отечественной войны. Написано и издано много статей, монографий и других книг. Айслу Шарипзяновна посвятила изучению этого периода всю свою жизнь.
Новость ошеломила нас всех, как гром среди ясного неба. Ведь совсем недавно она провела международную научную конференцию по истории Великой Отечественной войны. Очень долго готовились к ней, из-за пандемии постоянно переносились сроки. Наконец, было решено провести мероприятие в онлайн формате...
После ухода ученого остаются его труды. Светлой памяти моей дорогой коллеги Айслу Шарипзяновны Кабировой публикую здесь одну из её научных статей.
Кабирова А.Ш.
Влияние войны на психологическое состояние общества в тыловой Татарской АССР (1941–1945 гг.)
Любые войны и социальные конфликты неизбежно отражаются на психологическом состоянии общества. Великая Отечественная война, не знавшая аналогов в мировой истории ни по напряженности, ни по потерям и разрушениям, выявила как лучшие человеческие качества советских людей – стойкость духа, героизм, самопожертвование, позволившие выстоять и победить жестокого и сильного врага, так и худшие – трусость, приспособленчество, предательство и т.п.
Экстремальность повседневной жизни тыловой Татарской АССР 1941–1945 гг., определявшаяся резким снижением основных жизненных параметров населения, острыми социальными проблемами, непосредственно сказывалась на общественных настроениях населения.
Трудности, невзгоды и лишения военных лет находили отражение в разговорах, слухах, нелицеприятных высказываниях по отношению к властным органам, поведении граждан. В данной статье мы хотим, основываясь на рассекреченных архивных документах, дать представление о наиболее характерных из них.
С началом войны по всей стране развернулось мощное патриотическое движение. Мобилизация проходила в сжатые сроки. В Татарстане явка призывников, судя по источникам, в первые военные месяцы составляла 100%. Тысячи людей, ощущая свою причастность к судьбе Отечества, подавали заявления в военкоматы с просьбой о добровольном зачислении в ряды действующей армии.
По сведениям республиканской «Книги Памяти» около 700 тыс. татарстанцев участвовали в вооруженной борьбе с врагом. 350 тыс. из них погибли на фронтах, защищая Родину.
Феномен массового героизма советских людей, красноречивым свидетельством которого являются эти статистические данные, до сих пор остается предметом восхищения и изучения не только отечественных историков, но и зарубежных специалистов.
Вместе с тем важно помнить, что общественное сознание военной поры не было однородным. Чрезвычайная ситуация выявляла истинную сущность каждого человека.
Дезертирства, уклонения от службы, членовредительства...
Поэтому в военные годы выявлялись и 313 случаи дезертирства, уклонения от службы, членовредительства. Например, военнообязанные Фатыхов из Дубъязского района ТАССР, Пронин – из Бавлинского, Амиров – из Актанышского района республики с целью уклонения от мобилизации нанесли себе увечья, отрубив по несколько пальцев на руках. В Ютазинском районе гражданин Тенешев из колхоза «Заря» отказался служить в армии, при этом заявив: «Я раньше был сын кулака, тогда правительство в нас не нуждалось, теперь я нужен стал для правительства. Я не пойду служить в РККА».
В целом, с начала боевых действий до 15 февраля 1942 г. в ТАССР было выявлено: нарушивших правила учета военнообязанных – 357 чел., уклонявшихся от мобилизации – 247 чел., явных дезертиров – 253 чел., предано суду за уклонение от учета – 129 чел., от призыва – 277 чел.
Самые разные слухи
Сложную мозаичную картину психологических настроений населения, болезненных переживаний по поводу отступления советских войск в первые военные месяцы ярко характеризуют и распространявшиеся среди людей слухи. Содержание их было различным: о скором занятии Москвы, о предательстве высших военачальников, о проникновении фашистов в глубокий тыл.
Среди жителей ТАССР «ходили», например, разговоры о том, что якобы «Маршал Советского Союза Тимошенко перешел на сторону врага»; или «СССР предлагает мир Германии», а «Англия объявила войну против СССР». Много слухов было связано с обстановкой в регионе.
Людей волновало, что происходит в республике, какова судьба Казани. Так, в 1941 г. из уст в уста передавалась якобы «проверенная» информация о том, что «Гитлер спустил план, 25 июля будут бомбить Москву и Казань», что фашисты пытались «взорвать пороховой завод и железнодорожный мост», что «в селении М. Бугульма отрезали телефонные провода» и т.п. Руководящие органы стремились пресекать подобные разговоры и слухи.
Как боролись со слухами
Напомним, что в военное время были приняты решения об изъятии у населения радиоприемников и биноклей, введена ответственность за распространение ложных слухов, возбуждающих тревогу. В задачи власти входило формирование у граждан «правильных» представлений относительно образов войны, врага, Родины, победы. Татарский обком ВКП(б) в своих обращениях неоднократно требовал от рядовых коммунистов «повышения революционной бдительности».
Уже в июле 1941 г. в районные партийные инстанции республики было разослано письмо, в котором подчеркивалось: «Мы не можем допустить безучастного отношения к разного рода распространяемым слухам о положении на фронтах и др., в своем большинстве ведущих к неправильной ориентации отдельных групп населения, к паникерству, к настроениям шапкозакидательства».
И далее указывалось: «Задача каждого коммуниста – своевременно пресекать подобного рода слухи, где бы они ни происходили – в трамвае, дома, на работе, в очереди и т.д. Людям, подпавшим под влияние их в силу своей отсталости, разъяснять весь вред их; лиц, распространявших их сознательно, разоблачать и привлекать к ответу».
Дезертиры трудового фронта
Поскольку в годы войны Татарская АССР была тыловым регионом, многие проявления человеческой натуры (как положительные, так и отрицательные) были связаны с трудовой деятельностью. В то время как тысячи рабочих сутками не покидали цехов, чтобы обеспечить выполнение требуемых фронту и тылу производственных объемов, встречались и те, в отношении которых приходилось применять репрессивно-принудительные методы.
Принятые в военный период указы и постановления Государственного Комитета Обороны и Президиума Верховного Совета СССР, регламентировавшие режим рабочего времени и регулировавшие способы маневрирования людскими резервами (...), ужесточали порядок привлечения граждан к труду и вводили меры уголовной ответственности к нарушителям производственной дисциплины и дезертирам трудового фронта.
Люди по-разному относились к такому давлению. Некоторые не одобряли жесткие методы работы руководства, высказываясь: «Я не стальной, чтобы ночью работать, мне нужно отдохнуть», или «Что вы ко мне пристаете, я вам под козырек не взял».
Хотя следует подчеркнуть, что, несомненно, подавляющее большинство работающих в индустриальной сфере ТАССР показывали образцы самоотверженного труда, в два-три и более раз перевыполняя взятые на себя обязательства, причем не под воздействием агитационных лозунгов, а из искренней убежденности и готовности сделать все необходимое ради Победы.
"В колхозах хлеба нет, колхозники на работу не ходят"
Катастрофическое положение в годы войны сложилось в сельском хозяйстве республики. Невыполнение государственных заданий в полном объеме приводило к применению чрезвычайных мер по отношению к колхозникам. В ход шли любые способы.
Сдача хлеба проводилась под угрозой ареста, в семьях производились обыски. Были зафиксированы факты избиения колхозников руководителями хозяйств и бригадирами. Невозможность примириться со сложившейся ситуацией приводила к тому, что среди сельчан активизировалась «контрреволюционная волна», и среди людей распространялись антисоветские разговоры.
Раскулаченный в прошлом Тимофей Синдюков из Дрожжановского района утверждал: «Придет наше время, мы вас выгоним из деревни, и вся земля останется нам». Закиров из Набережно-Челнинского района республики, комментируя ситуацию в колхозе «Дон», предупреждал: «Надо постепенно готовиться, т.к. в колхозах советской власти скоро не будет, и мы будем по-старому жить». Кочегар Сергачского депо Воронов заявлял: «Дела никуда не годные, в колхозах хлеба нет, колхозники на работу не ходят. В нашем Ключевском колхозе на работу выгоняют плетьми».
Противоречивые чувства у населения вызывали недостатки, характерные для социальной жизнесферы. В годы войны имели место массовые приписки, злоупотребления служебным положением, должностные нарушения чиновников при рассмотрении заявлений и жалоб от граждан, хищения и растраты при распределении продовольственных и промышленных товаров.
Все эти негативные моменты тоже находили отражение в настроениях и высказываниях. В разговорах за околицей люди делились своими бедами, рассказывая о том, что местные начальники «защищают свои шкуры и занимаются самоснабжением» (Корноухова); «живут, как купцы, воруя в свой карман» (Аминова); «живут – войны не чувствуют».
Интересно, что в источниках встречаются сведения и о том, что часто жители ТАССР уповали на высшую власть, на Сталина. Это вполне в традициях русской ментальности с ее извечной надеждой на «батюшку-царя».
Так, Васильева из Чистопольского района республики в своем послании родным в Челябинскую область, жалуясь на 316 председателя колхоза и приезжих уполномоченных, пишет: «В деревне... прожигают государственное добро… порядка никакого нет. Если бы узнали это власть и наш Сталин, за это дело их бы вздернули…».
Вообще, следует отметить, что общественное сознание военных лет формировалось весьма причудливым образом. С одной стороны, рядовые граждане понимали, что в случае крайней необходимости следует «идти на поклон» к начальникам, но, с другой, многочисленные случаи бездушно-бюрократического отношения чиновников к нуждам и заботам людей, их черствость и формализм вызывали неприятие со стороны рядовых граждан, порождали негативное отношение к власти.
«Очень обидно, у детей нет куска хлеба, а у председателей и всей их родни идет второй день пьянка»
Усталость, отчаяние, обиду, обреченность и безысходность некоторые граждане пытались «заглушить» алкоголем. В военные годы в пьянстве уличались как рядовые рабочие и колхозники, так и руководители организаций, предприятий, колхозов. К примеру, за «систематическое пьянство» и как «не справившиеся с порученным им делом» были сняты со своих должностей 42 председателя колхоза в Октябрьском районе ТАССР. Факты пьянства и бытового разложения председателей коллективных хозяйств были вскрыты в Кзыл-Армейском, Калининском, Ютазинском районах республики.
Сельские жители, не зная, что предпринять, жаловались в письмах на фронт: «Очень обидно, у детей нет куска хлеба, а у председателей и всей их родни идет второй день пьянка» (Хаминова, колхоз «Правда» Бугульминского района); «В деревне идет безобразие, кругом одна пьянка… председатель колхоза пьет, уполномоченные приезжают – пьют» (Васильева, дер. Петровка Бугульминского района).
Неблагополучно обстояло дело и среди рабочих, только освоивших новые специальности и пришедших на заводы и фабрики из системы Трудовых государственных резервов. При анализе причин прогулов молодых производственников на промышленных предприятиях ТАССР явка на работу в нетрезвом виде составляла 26,2%.
Таким образом, в годы Великой Отечественной войны обыденное сознание граждан отличалась многомерностью и противоречивостью. Положение дел в любой сфере жизни людей: мобилизационнооборонной, производственной, социальной оказывало непосредственное воздействие на психологическое состояние общества. Наряду с патриотической составляющей имели место негативные тенденции, антисоветские устремления, противодействующие властям настроения. Выявление и пресечение их входило в сферу обязанностей сотрудников органов НКВД.
Публикация подготовлена на основе статьи: Кабирова А.Ш. Влияние войны на психологическое состояние общества в тыловой Татарской АССР (1941–1945 гг.) // Экстремальное в повседневной жизни населения России: региональный аспект. - СПб., 2017. - С.311-317.