Баба-Яга подметает крыльцо избы, а толстый чёрный котяра свесился с перил и напряжённо наблюдает за помелом. Время близится к ночи, небо окрашено багрянцем, а воздух вязкий, как мёд. Трещат цикады и сверчки, за частоколом среди цветочного поля натужно гудят пчёлы. Лес вдали похож на чёрную стену, мерно покачивает верхушками по ветру.
Калитка покосилась, а дорожка за ней заросла травой. Старуха отставила метлу, кряхтя откинулась назад, уперев ладони в поясницу. Кот спрыгнул и растянулся на верхней ступеньке, ещё освещённой заходящим солнцем. Перевернулся на спину и довольно замурчал.
— Чего, хвостатый, радуешься вечерку? — Спросила ведьма.
— А чего не радоваться-то?
— Так гостей не было уже годин восемь, даже Горыныч не залетает.
— Да и навья с ними... — Сонно пробормотал кот, блаженно щурясь. — Больно они нам нужны.
— И то верно... хотя, хотелось бы новости узнать.
— Ну так слетай да укради мальчишку какого, аль девчонку.
— Не, это же ступу чистить надо, заговоры гутарить и вообще лень.
— Вот-вот. Ты лучше молока наколдуй.
— Иди сам «наколдуй», — буркнула Яга, — корова в сарае!
— Я не могу, у меня лапки.
Старуха махнула рукой, села рядом и достала из-за пазухи длинную трубку. Трижды щёлкнула пальцами, высекая искры. Кот приподнял голову, страдальчески вздохнул и сказал:
— Ну вот... накаркал.
— Чего?
— Чего-чего, гость идёт, будь он неладен.
Кот нехотя поднялся, махнул хвостом и удалился в избу. Судя по звукам запрыгнул на стол, прошёлся распихивая посуду и прыгнул на печку. Ведьма сплюнула на землю, постучала трубкой о перила и спрятала за пояс.
От леса к избе движется мужчина, обвешанный оружием, как дерево лентами. На поясе пять мечей, разных форм и размеров, за спиной три копья и два лука. Путник сверкает, как серебряная рыбка, кольчуга тончайшей работы стягивает грудь, а на запястьях горят широкие браслеты, покрытые рунами. С шеи свисает ворох амулетов, а на пальцах красуются перстни и кольца, по три-четыре штуки на каждом.
Воздух вокруг гостя идёт густыми волнами, траву вжимает в землю, проскакивают короткие молнии. От него за версту разит древней магией и могильным хладом, ведьма сощурилась и охнула. Один из мечей на поясе — Кладенец! Клинок древнего витязя, похороненный вместе с ним. Даже герою такое оружие просто не достанется!
Калитка и часть забора при приближении гостя осыпались мелкой щепкой, а Яге стало тяжко дышать.
— Здравствуй, бабушка! — Прогудел путник из-под остроконечного шлема с личиной.
— Доровенько-доровенько, добрый... молодец? Кто таков, куды путь держишь?
— Я — Ольх-царевич! А иду, значится, невесту свою, Марфу-Искусницу из лап Кощея выручать!
Ведьма почесала затылок и сказала осторожно:
— Так ведь костлявый эту Марфу, лет десять как умыкнул.
— Да... я долговато силы собирал, да снаряжение, Кощей ведь враг не простой, князь-чародей, бывший богатырь, что со Святогором братался!
— Да... так-то оно так... только всё едино долго ты. Как бы ни опоздал.
— Куда?
— А не важно... зачем явился? Кощея тут нема, сразу говорю.
— Да я так, дорогу спросить.
— А, ну, держи. — Баба-Яга протянула царевичу клубок шерстяных ниток. — Бросишь его, да знай поспевай.
— О! Спасибо, бабушка!
— Может, заночуешь? Утро вечера мудренее.
— Нет, бабушка, пойду.
Когда Ольх пересёк половину цветочного поля и растворился в вечернем сумраке, ведьма покачала головой и буркнула:
— Ну да, сейчас самое время поторопиться...
***
Клубок провёл царевича через чащу, болота и скальные массивы, до чёрного замка на вершине высочайшей горы. Ольх вынул меч-кладенец и загремел рукоятью по воротам.
— Эй, Кощей! Выходи скотина сутулая! Гад костлявый! Биться будем, али отдавай Марфу по-хорошему!
На той стороне через минуту могильной тишины, застучали каблучки. Загремел засов и к царевичу вылетела запыхавшаяся, рыжая как пламень, женщина в богатом сарафане из шёлка.
— Марфа! — Выдохнул Ольх, бросился навстречу обнять суженную.
Хлёсткая пощёчина едва не опрокинула, царевич отшатнулся, недоумённо глядя на женщину и прижав ладонь к краснеющей щеке.
— Ты чего разорался, ирод? Дети спят!
— Какие дети? — Пробормотал герой. — Это я — Ольх! Я пришёл за тобой!
— Тихо, я сказала! А то ещё раз влеплю! Где же ты был, Ольхушка, эти десять лет?
— К бою готовился...
— И как, хорошо приготовился?
Марфа сложила руки на груди, поджала губы и критически оглядела несостоявшегося выручателя.
— Эх, долго запрягаешь, да совсем не едешь.
— Что? Марфа, он тебя околдовал?
— Давай-ка, Ольх, иди отсюда подобру, поздорову. У меня семья, детки подрастают и такой... запрягатель, совсем не нужен. Тем паче муж скоро прибудет, борща наварить надо. Брысь!
Ворота захлопнулись перед носом героя.