В последнее время становится привычной история, когда за педагогов, не умеющих (такое умение не входит в список профессиональных компетенций) отстаивать свои права, вступаются их родные взрослые дети, которые больше не в силах смотреть на то, что творится с их родителями. Татьяна Григоренко, дочь воспитателя, 37 лет работающего в одном детском саду, как работается сейчас ее маме.
Ходить с мамой по нашему родному району - задача не из легких
37 лет она работает в одном и том же детском саду. 37 лет ее и ее сменщицу (как они с коллегой называют друг друга) боготворят родители и дети из каждого выпуска. Зайдешь в булочную – «О, Лидия Ивановна! Миленькая, как мы рады вас видеть! Недели не проходит, чтобы мы Вас не вспоминали! Костя закончил школу с серебряной медалью, поступил в институт на юридический, на бюджетное отделение! Спасибо вам!».
Мама улыбается, обнимается с незнакомой мне женщиной, говорит ей пару комплиментов и искренне радуется успехам Кости, которого выпустила в большой мир чуть больше 10 лет назад. Минут 5, потому что на выходе из булочной встречает маму Светы, которая «поступила в обычную школу и учится на четверки и пятерки!».
И это только со стороны звучит странно - хвалиться поступлением в обычную школу. Но для многих маминых выпускников такое будущее не могла предсказать ни одна медицинская комиссия.
Вот уже больше 20 лет мама работает с детьми с ЗПР (задержками психического развития) и с куда более грозными диагнозами (потому что их носителей никуда не берут, из «обычных» садиков выводят за пару недель, а мамин сад берет всех, без исключения, хотя формально должен брать только детей с совсем небольшими отклонениями от «нормы»).
Когда 4-летнюю Свету, вместе с 12 другими тяжелыми детьми, впервые привели и оставили в маминой группе, она раскачивалась на стуле и мычала - час, два, три,- продолжала на прогулке, на скамейке, а потом в группе, на стульчике, вместо обеда. Мама прыжками, ужимками и профессиональными хитростями отправляла внутрь Светы половину положенного обеда, попутно помогая 12-ти таких же, если не более тяжелых, детей. Формально это должен делать «помощник воспитателя» (няня), но куда там... Няням платят еще меньше, чем воспитателям, а значит, они могут принести обед и помыть посуду, да пол протереть раз в день, большего не жди.
А пока мама уговаривала Свету съесть еще ложечку, Саша (еще один ее воспитанник, которого выгнали уже из четырех садов), тихо встал из-за стола за маминой спиной, сходил в игровую зону за деревянным кубиком и вернулся, чтобы размахнуться и садануть им по беззащитному Степе, целясь прямо в висок. К счастью, у мамы, как она любит говорить нам, домашним, когда мы не верим, что она может одновременно говорить с нами, по телефону и видеть «вон того смешного тигра без полосок» на экране телевизора - «глаза на спине». Она чувствует бесшумное движение за спиной и успевает перехватить Сашину руку. Саша расслабляет остервенело сжатую ладонь с кубиком и тихо говорит:
- Когда я вырасту, я тебя убью... Зарежу. И буду смотреть, как кровь вытекает, пока она не кончится.
Сашиным родителям и в голову не приходит, что показывать триллеры и фильмы ужасов четырехлетнему мальчику с медицинской картой толще собрания сочинений В.И. Ленина - тупая затея.
В следующие три года мама и ее сменщица, с каждым из воспитанников, учатся говорить, а не мычать - и с каждым это отдельный квест, потому что кто-то не говорит из-за педзапущенности в семье (мамы сидят у телевизоров, а дети «как-то у всех растут, и мой вырастет»), у кого-то нет мотивации говорить - к каждому нужен свой ключик. А кто-то, как понимает мама в первый же день работы с ребенком, глух на оба уха и полностью ментально здоров, а вовсе не ЗПР, как его окрестили родители и медики. Да, почти в каждом наборе у них есть родители, способные 3-4 года не замечать, что у ребенка не слышат оба уха и не видит один глаз. Нормальные, обычные с виду родители - заботливые, курточку красивую вон ребенку вчера купили.
А потом раскачивающаяся в ступоре девочка Света, усилиями педагогов, сначала получает правильные диагноз и лечение (у нее было крайне высокое внутричерепное давление и раскачивалась она не от психического заболевания, а чтобы унять боль в голове, фоном сопровождавшую ее с рождения), потом учится говорить, одеваться, надевать варежки, есть ложкой, а не руками, считать, читать... И становится хорошисткой-отличницей в обычной школе.
Очень вопреки
В заключение этого длиннейшего эмоционального текста хочу задать всем моим знакомым предпринимателям вопрос, который мне постоянно задает моя мама:
- Найдутся ли такие дуры в частном бизнесе? Или это монополия госсектора, в котором работаем мы, уходящее поколение энтузиастов, работающих точно не за зарплату.
Я знаю, за что они работают. За вот этот процесс превращения овоща, от которого открестилась медицина и педагогика, в хорошистку Свету. За 13 таких спасенных судеб в каждом выпуске. За любовь приходящих к ним до сих пор на День учителя 20-летних выпускников и их родителей.
Но вопреки. Очень вопреки.
______________________________________________________
👀 Теория и практика педагогики, обучение и воспитание, вопросы и ответы — на нашем сайте