Привратник слышит: где-то за углом
в сверчковой темноте звенят трамваи.
Привратник стар: он ни добро, ни зло,
он человек, который открывает.
Он знает, что однажды в октябре
по воле Древних, неподвластной воле
ему дадут шесть запертых дверей,
и на губах появится вкус соли,
вкус крови и смятение в груди,
вороны горя, бражники печали.
Горит табличка с номером один.
Привратник краем глаза замечает,
как бесится за дверью красный свет
и в щели проникает огоньками.
Какие мысли бродят в голове
того, что пробуждается веками
для Ночи Всех Святых, по колдовству,
когда гнилой мертвец встает из гроба?
Кого они хотят, кого зовут?
Привратник франт, привратник смотрит в оба.
Жилет, часы, осиновая трость,
на пальцах искры — дети саламандры.
Всё, началось, а вот и первый гость,
мужчина, долгожданный гость Самайна.
Ползуче из неведомых глубин
клубится речь, затягивает илом.
"Была жена, и я её любил,
была жена - она меня любила.
И двое замечательных ребят
порхали беззаботно, как стрекозки.
Жену убили, я винил себя,
но больше ненавидел отморозков,
трусливых, отвратительных, живых.
И я вставал на след собакой гончей,
а как бы, сударь, поступили вы?
Я отсыкал убийц в капкане ночи.
Свершилась месть, был щедрым мой улов.
Я вскрыл их вены, вскрыл шутя, как ящик.
Глотал их кровь, о да, глотал их кровь,
захлёбывался — это даже слаще.
Потом почти не помню ничего:
я хохотал до полного бессилья.
Текли минуты струйкой чёрных вод.
Пригрела, приютила камарилья.
Мне хорошо, но в листопадный шум
я в новой жизни чувствую изъяны.
Привратник, пропустите, вас прошу.
Я должен знать, что стало с сыновьями,
не потревожу, дьявол сохрани,
родная кровь любой священней крови.
Но должен видеть — счастливы они,
не веря ни в вампиров, ни в героев".
По ткани неба звёздчатый бадьян
разбросан мотыльками суеверий.
Привратник ни палач и ни судья.
Он страж, он просто открывает двери.
От славословий мир осоловел,
хватают фонари руками Шивы.
Привратник резко открывает дверь,
и думает, что совершил ошибку.
Он знает, что позднее в октябре,
похожие на склепы и могилы,
призывно распахнутся пять дверей,
и на губах появится вкус силы,
пьянящий, обжигающий как спирт.
Глядит старик, подслеповато щурясь,
как быстро удаляется вампир,
ныряет в рот колодцев тенью щучьей
без пропуска, бумажных волокит.
Хранитель пограничья (не конвойный)
нащупывает языком клыки.
Зудят клыки.
Горит табличка с "двойкой".