Доминошники, конечно, никуда не свернули – не для того их отправили к воротам, чтобы они сворачивали куда-то. Никуда не свернул и свободный охотник, хотя этот мог бы – свободная охота, она такая, знаете ли. Все трое весьма скоро оказались в пункте назначения, причем следовавшие впереди даже не догадывались, что у них завелся компаньон – целеустремленно двигаясь вперед, они так ни разу и не оглянулись. Даже по сторонам не смотрели. Прибыв на место, доминошники, не сговариваясь, разделились. Один зашел в будку, а второй встал у ворот. Воспользоваться калиткой он даже не подумал - ожидал, что напарник откроет их. Тот и попытался. Нет, сперва он, конечно, грязно выругался – когда оказалось, что будка пуста. Но потом все-таки щелкнул тумблером. Не тут-то было. Обычно тихий, мотор неожиданно громко, натужно загудел, створка судорожно задрожала, затряслась на рельсе, словно страдала от ударов током – а потом даже дрожать перестала. Потому что моторчик, приводящий ее в движение, сказал «Шшшпчхррр!!!» - и сгорел, немножко поискрив напоследок. - Что за черт? – сказал доминошник, стоявший перед воротами и, положив пятерню на створку, зачем-то попытался толкнуть ее. Получилось – ни хорошо и ни плохо. Никак не получилось. Потому что ворота открывались исключительно вбок, и менять ориентацию не желали. - Что за черт? – сказал доминошник в будке – и, выключив уже бесполезный тумблер, поспешил к напарнику. А тот уже елозил взглядом по воротам – сверху донизу, выискивая причину, помешавшую воротам исполнить свой долг – и угробившую электромоторчик. Надо отдать должное – нашел. Причина имела вид невзрачной палки, вколоченной в паз между рельсовым отсекателем и воротами. Палка была хрупкая (доминошник легко сломал ее в ладони), но место, куда ее пристроили, оказалось на редкость удачным – свою задачу она выполнила. В этот же момент второй доминошник, так и не добежав до ворот, резко присел. Перед ним на бетоне, отражая неоновый свет фонарей, темнела маленькая – с ладошку десятилетнего ребенка – лужица. Она казалась почти черной, и вполне могла быть лужицей машинного масла, натекшей из поддона чьего-то раздолбанного авто. Проблема состояла в том, что гости к Сергею Ильичу съехались исключительно почтенные - солидные люди, которым не пристало иметь раздолбанное авто. Да любое авто – если оно протекает. Охранник на всякий случай сунул палец в лужицу – и поднял его к свету. Кончик пальца окрасился красным. Не торопясь делать выводы, охранник поднес палец к носу, обнюхал его (ничего не унюхал), и – облизал. После чего перекосился лицом и сплюнул. Выводы все-таки сделались. - Тут, кажется, кровь… - промямлил он. Его напарник имел не менее глупый вид, рассматривая лежащие на ладони обломки палки-стопора. Обернувшись на голос, он тупо переспросил: - Чего? - Кровь здесь. Кажется. В этот момент объявился и свободный охотник. Он не пошел в будку, и к воротам не пошел, предоставив доминошникам разбираться с очевидными вещами. Не пошел он также и на служебную парковку – потому что это тоже была вполне очевидная вещь. А он не любил избитых истин и проторенных путей. Он любил сам тропить дорогу. На сей раз его взгляд остановился на примятой траве. Это был след. И след явно вел за кусты. Существовала, конечно, вероятность, что кто-то из местных охранников заглянул туда на предмет опорожнить мочевой пузырь. Но на служебной парковке имелся биотуалет, что серьезно обесценивало такую версии. Еще менее вероятным казалось, будто пост №2 позволил проделать это кому-то из гостей, которого приперло в дороге. Во-первых, опять же, биотуалет (а почтенные люди все-таки должны отдавать предпочтение ему). А во-вторых, инструкции строго-настрого запрещали ссать на декоративные насаждения (да-да, буквально так там и было записано; только порядок слов изменен). Поэтому свободный охотник очень заинтересовался обнаруженным следом. И пошел по нему. И уже очень скоро обнаружил аккуратно, валетом, уложенных на коротко стриженный травяной ковер охранников с поста №2. Вольный охотник соображал быстро. Хотя на черной ткани пиджаков, да еще в тени кустов, нельзя было рассмотреть ни следов крови, ни дырочек от пуль, у него даже мысли не возникло, что коллеги прилегли здесь по собственной воле – скажем, просто отдохнуть от трудов праведных. Налицо, как он сразу сообразил, имело место именно убийство. Вольный охотник шагнул к зеленой изгороди, нащупал взглядом доминошников, и громко, отчетливо проговаривая каждый звук, сообщил: - Алярм! Парней убили. Доминошники, не подозревавшие о его присутствии, тревожно развернулись на голос. Узнав вольного охотника, с облегчением выдохнули - и тот, что стоял у ворот, пулей бросился в будку охраны. Сообразительный малый. Искать третье тело нужды не было. Будь начальник поста жив – он бы первым делом поднял тревогу. Тревоги не было. Значит, начальника поста тоже не было. В качестве мыслящей субстанции. Оставалось тело. Но где именно – уже неважно. Гораздо важнее сейчас было сообщить на центральный пост о том, что произошло нападение и, скорее всего, на территорию особняка проникли непрошенные гости – с оружием и дурными мыслями в голове. Вольный охотник, обогнув заросли, встал перед открытой дверью будки, наблюдая, как коллега, схватив рацию, судорожно тычет пальцами в кнопки на пульте управления – даже не для того, чтобы нажать, но – прочитать поясняющие надписи. - Черт! – нервно ругался он. – Где ж тут тревога врубается? - Просто отожми тангетку, - предложил охотник, – и сообщи на центральный. Они сами врубят. Пять секунд ничего не изменят.