Тут намедни премьер наш, Мишустин который, с инициативой выступил: мол, пора провести реформу русского языка. А то, панимаш, правила в нем не менялись аж с 1956-го года.
На самом деле, инициатива эта – полезная. Язык – это живой организм. Он со временем меняется, и так же со временем надо менять и правила в языке.
А что прежде всего влияет на изменения в языке? – Правильно, быт. Только быт и ничего другого, бытовой уклад. Появляются новые реалии, новая техника, новые привычки, новые отношения.
Взять, к примеру, профессии. В том же 1956-м году по одному слову можно было четко понять: эта профессия – мужская, а вот эта – женская. А сейчас что? Вот, допустим, объявление: "Требуется оператор на склад". Как ты поймешь, кто именно им требуется – мужчина или женщина? Формально, слово "оператор" - мужского рода. Но сейчас, с развитием техники, эту работу может выполнять и женщина. Однозначно, бардак с терминологией.
И это только один бардак из многих. Ведь в русском языке бабизмы (феминитивы то бишь) так же определяются по принципу бардака. Иначе как объяснить, что докторша – это женщина-медик, а генеральша – жена генерала? Окончание одно и то же, а смысл разный.
Или вот этот вот новый принцип бабизма – добавлять женское окончание "ка" к профессиям. Там, авторка, дикторка, блогерка, кассирка… А столярка тогда кто? Женщина или мастерская? А слесарка? А малярка?
А ведь еще есть бурка, икорка, старка… Это че, тоже женские профессии, раз они тоже на "ка"? Дурка. Как есть дурка.
А все почему. Потому что у запада обезьянничаем. Потому что от собственного языка отказались. А ведь в русском языке есть отличные родные инструменты для называния профессий в зависимости от мужского и женского пола.
Не верите? А вы вспомните, как на Руси образовывались названия должностей до Петра 1-го. Тогда для такого существовала специальная оконцовка – (и)чий. Соответственно, сокольничий, постельничий, окольничий, стряпчий, хряпчий… Рабочий, кстати, тоже вот. Причем этот вот "ичий" в большинстве случаев означал именно должность, название специальности. И ничего другого.
Что мешает использовать этот "(и)чий" сейчас? Вот с тем же русскосупостатым оператором на складе? Меняем оконцовку и получаем следующее – операчий на склад. Наше, родное, сермяжное. И сразу понятно, что это мужик. А если на этой работе нужна именно женщина, то тогда – операчая. Или даже операчья.
И так с любой профессией. Кассичий – кассичья (не кассир - кассирша). Консультачий – консультачья. Дирекчий – дирекчья. Техничий – техничья. Секретачий – секретачья. Переводчий – переводчья. Завучий – завучья.
А там даже можно еще дальше пойти. Вот какого черта заморского мы вообще используем иностранные корни в названиях должностей? Своих нет? Вот че такое – контролер? Опять же, это мужик или баба? Давайте по-нашему: проверячий и проверячья. Так же гораздо лучше.
Курьер? – Несучий и несучья. Почтальон? – Посыльничий и посыльничья. Хореограф? – Плясучий и плясучья. Депутат? – Ворючий и ворючья. Для народа так будет даже лучше – потому как тут слово не матерное. Ведь за последнее время наш народ про этих без мата ни одного слова сказать не может.
И так далее. Видите, как все просто и гениально? А всего-то надо было вспомнить историю.