В первой части я рассказал о путешествии с птенцом лебедя по озерам Русского Севера. Но любое путешествие когда-нибудь заканчивается и приходится возвращаться домой.
В Борок мы приехали как раз ко дню рождения моей жены. Я очень волновался, как же она примет нового питомца. По негласной традиции, всех животных, которых мы заводили, выхаживать и выкармливать приходилось именно ей. В конце концов, Ира мне сказала, чтобы больше я никого в дом не притаскивал, ей вполне хватает меня, детей и собак. Я не знал, как подружить нашу маму с новым питомцем, к которому я уже успел привязаться. Именно это обстоятельство волновало меня больше всего, когда мы подъезжали к Борку. Ничего оригинального не придумав, я решил действовать напрямую. Взял птенца на руки и вошел в дом, со словами: «Смотри, кого я тебе на день рождения привез!». Ира замерла, вымолвив только: «Ой, кто это?» и, как я понял, уже собралась напомнить мне о нашем уговоре, не заводить больше в доме диких животных. В это время уставший от долгой дороги птенец грустно и доверчиво положил мне голову на плечо и прикрыл глаза. Маму это так растрогало, что она сказала: «Совсем ребенка замучили», и активно занялась его обустройством и кормежкой. Контакт состоялся и я с облегчением вздохнул, потому что знал – с этой минуты Ира возьмет все хлопоты о птенце на себя. В ход тут же пошли яйца, творог, вареное мясо. Мне оставалось только заняться любимым мужским делом – давать инструкции и ценные указания.
Наконец-то птенец получил имя. Ира назвала его Глашей за то, что он постоянно пищал, «как оглашенный». Мы не знали какого Глаша пола, но с этого времени все стали говорить о ней как об особи женского рода, что впоследствии косвенно подтвердилось особенностями ее поведения.
Первые дни Глашка сидела все в том же пластиковом тазу, с толстым слоем опилок на дне. Емкость была ей уже маловата, и она любопытно вытягивала шею, выглядывая за края таза. К беспрерывному попискиванию добавилась дребезжащая трелька: «трю-рю-рю-рю», выражающая, как мы поняли, эмоциональное удовлетворение. В палисаднике пришлось сделать для птенца загородку. Ее закрыли сверху и с боков мягкой сеткой для защиты от кошек и ворон. В нижней части сетка прижималась к земле камнями. Тут же под сеткой мы врыли в землю корыто с водой, рядом поставили миску с едой. Глашка купаться не любила, зато хорошо ела и быстро росла. Ходить ей тоже не нравилось, в основном она сидела на траве, оставляя после себя целые груды помета. Начала активно щипать траву и вскоре ее в загоне почти не осталось. Ира перевела птенца на кормление рыбой: сначала давала ему шарики рыбного фарша, а потом резала рыбу прямо с чешуей продолговатыми кусками, и Глаша их с удовольствием глотала.
Вскоре на каникулы приехала Дарья – наша младшая дочь, студентка Санкт-Петербургской ветеринарной академии, будущий ветеринарный врач и сказала, что у птенца бледноватые ноги и клюв, ему надо давать тривит. Мы стали добавлять витамины в пищу – ноги и кончик клюва начали чернеть.
Однажды утром чуть не случилась беда. Выйдя из дома, я не услышал привычного попискивания и пошел проверить, почему птенец замолчал. Оказалось, что Глашка просунула голову сквозь ячею сетки и, пытаясь вырваться, намотала дель себе на шею. Полузадохнувшийся птенец лежал, хрипло дыша. По всему было видно, что он уже лишился последних сил. Я быстро распутал незадачливого лебеденка, и мы в этот же день перевели его в ту часть двора, где летом жили наши собаки – стаффордширские терьеры Бакс и Лора. Их территория, огражденная металлической сеткой, была достаточно большой. Мы решили, что под такой защитой ни кошки, ни вороны бедняге будут не страшны. Лора была знакома с лебеденком с самого начала его появления у нас и никогда не пыталась причинить ему никакого зла. Бакса же, в силу его глубокой флегматичности и философского взгляда на жизнь, мы также посчитали для птенца неопасным. Конечно, за Лорой в молодости водились грешки по ловле и ощипыванию кур. Делала она это так: ловила курицу, и, невзирая на издаваемые ею истошные вопли, зажимала между передними лапами, ложилась на живот и начинала ее аккуратно ощипывать, выдирая перья одно за другим. Двух кур мне удалось вовремя отбить, а вот третью она оголила почти полностью, не причинив, однако ей особенного вреда. Нудистка поневоле сразу же стала объектом всеобщего преследования и презрения со стороны своих товарок, тут же превратившись в куриного аутсайдера. Отучить Лору от этих занятий помогли лишь громко сказанные в ее адрес «добрые слова» и три изломанных об ее крутые бока ивовых прутика.
Вооружившись прутиками, мы запустили Глашку к собакам. Лора приветливо помахала ей хвостом и ушла по своим делам в другую часть загона. Бакс же попытался познакомиться поближе, желая обнюхать невиданную птицу. Глаша тут же проявила свой нрав. Не вставая с земли, она по гусиному вытянула шею, зашипела и попыталась ущипнуть собаку за нос. Предупреждение подействовало, Бакс отпрянул и больше к злобной птице не подходил, тем более, что эта сцена сопровождалась строгой командой «нельзя!». Так собаки и лебедь стали жить в одном загоне.
Еще целый месяц птенец был покрыт серым пухом. Купаться в корыте он не любил, а когда мы решили отнести его на реку и искупать, то чуть не утонул. Пух его быстро намок и птенец начал погружаться в воду, так что вскоре на поверхности осталась лишь голова на тонкой шее, напоминающая перископ подводной лодки или тропическую птицу змеешейку. При этом Глашка истошно орала, но, несмотря на все усилия плыть к берегу, погружалась все глубже. Пришлось срочно спасать птенца и вытаскивать его на берег. Вот тогда мы увидели настоящего гадкого утенка! Зрелище это было не для слабонервных. Если бы где-либо в мире проводился птичий конкурс «мокрых футболок», то наша Глаша без сомнения, стала бы его победительницей в номинации «самая страшная». Мокрый пух прилип к телу, обозначив скелетные контуры. Перед нами на песке стояла тощая несуразная птица с длиннющей тонкой шеей, опирающаяся на тонкие ноги с огромными широкими ластами. Вода стекала ручьями с ее мокрого наряда, а Глаша старательно выжимала его, проводя клювом сверху вниз, не забывая при этом возмущенно орать.
Поразмыслив, мы решили, что причиной несчастного случая стало отсутствие у птенца смазки на его пуховом наряде. В природе взрослые лебеди смазывают свое оперение жировым секретом копчиковой железы и их перья приобретают водоотталкивающие свойства. Птенцы, прячась под крыльями матери, также оказываются смазаны этим секретом, и их пух не намокает. Поскольку своей матери у Глашки не было, а собственная железа, по-видимому, еще не работала, Глаша осталась без водоотталкивающей смазки и чуть не утонула.
«Но ведь лебедь должен плавать! Значит надо смазать его чем-то водоотталкивающим, например вазелином, гуталином или топленым свиным жиром» - предложила Ира. Решив, что гуталин и вазелин слишком радикально, мы остановились на свином жире. На следующий день мы загрузили в корзину птенца, который был уже размером с хорошую курицу, взяли с собой баночку с жиром и вновь пошли на берег Мологи. Я густо намазал руки жиром, а затем провел ими по телу птенца, не забыв отдельно промазать крылья и пуховые штаны на лапах. Во время этой процедуры Глашка возмущенно покрикивала и с облегчением выскользнула из моих рук, когда я выпустил ее на мелководье. Вокруг птенца расплывались радужные круги, но он держался на воде и даже плыл! Правда, помня вчерашний опыт, тут же ринулся к берегу. Вскоре эти занятия Глашке понравились, и она стала с удовольствием купаться, предпочитая, правда, плавать у моих ног. По окончании купания она подолгу с упоением ковырялась на самой мели у берега, взмучивая воду клювом.
В августе Глаша оделась в серый перьевой наряд. Она начала много ходить, стараясь повсюду следовать за Ирой, как собака. Если ее оставляли в вольере, возмущенно кричала вслед уходящим людям. Мы каждый день водили ее гулять на реку и на обмелевший от засухи пруд. Выглядела она пока еще довольно карикатурно, особенно после купания: длинная тонкая шея, огромные серые лапы, серовато-розовый клюв с черным кончиком. По утрам она подходила под окно, и, услышав наши голоса, упорно стучала клювом по бревенчатой стене. Траву ела в огромных количествах – в загоне вскоре всю ее выщипала. Днем мы стали выпускать ее из загона, и теперь она свободно ходила вокруг дома, не удаляясь, однако, далеко. По вечерам мы возвращали ее обратно в загон, под защиту собак.
К сентябрю Глаша полностью оперилась, и по-прежнему мирно жила вместе с собаками, которые никогда ее не трогали, уважительно относясь к ее размерам. А размеры уже стали весьма внушительными, с хорошего домашнего гуся. Глашка полюбила купаться и готова была часами плескаться у берега. Перо ее приобрело собственные водоотталкивающие свойства, и необходимость мазать его жиром отпала. После купания она обычно выходила на мелководье и начинала быстро топтаться на месте, видимо пытаясь выгнать из грунта мелких беспозвоночных, собирая что-то клювом в мутной воде. После таких упражнений в песке у берега оставались характерные парные круглые ямки. А вот летать она даже не пыталась, хотя иногда сильно махала крыльями, и гортанно кричала, вытягивая шею вверх.
К концу сентября мы уже потеряли надежду, что наша птица когда-нибудь полетит. Но вот настал незабываемый день 25 сентября. С утра дул порывистый южный ветер, Глаша беспокоилась, громко кричала. Вечером Ира пошла к соседям за молоком. Глаша заковыляла вслед за ней, но, выйдя на поляну, остановилась, вытянула шею, замахала крыльями и побежала, непрерывно крича. Ветер дул ей в грудь. Подпрыгнув, она взлетела против ветра, поднявшись не более полутора метров над землей. Пролетев метров пятьдесят, она приземлилась, встала и, вытянув шею, принялась гордо оглядываться, выкрикивая свой лебединый клич. Обратно вслед за Ирой она пришла пешком.
На следующий день я решил с утра прогулять Глашку и посмотреть, как она полетит. Мы вышли на поляну, с Мологи дул довольно сильный западный ветер. Глаша остановилась, напряглась, подняв голову, и побежала против ветра. Оторвалась от земли она довольно легко, поднялась на высоту пяти-шести метров и полетела к берегу. И тут я с ужасом увидел, что она летит прямо на провода высоковольтной линии. Сделать что-либо я не мог и, затаив дыхание, наблюдал, как неотвратимо лебедь приближается к проводам. Но не зря лебедь-кликун – птица таежная. Жизнь на лесных реках и озерах выработала умение пролетать сквозь ветви и кроны деревьев. Перед самыми проводами Глашка выполнила невероятный маневр – она прекратила машущий полет, широко раскинула крылья и, планируя, прошла между проводами! Я никогда бы этому не поверил, если бы не видел своими глазами. Эта огромная птица буквально впритирку проскользнула между проводами, не задев ни один из них! Учитывая, что это был второй полет в ее жизни, справилась она великолепно. После этого она спланировала на береговую отмель и осталась там, вернувшись домой только к обеду.
В октябре Глашка летала уже постоянно, но только в ветреные дни. Если погода была тихая, сидела дома. Почти каждый день после обеда мы ходили гулять с собаками вдоль берега. Собаки бегали по отмелям, а Глашка плыла за нами по воде или шла по берегу пешком. Она стала подолгу оставаться на воде, купаясь и ныряя, холодная вода была ей нипочем. На ночь возвращалась домой, заходила в собачий загон и устраивалась спать на траве.
В это время мы начали ремонт дома, вокруг валялось немало досок с гвоздями. Как ни старался я их прибирать, все равно кое-где они оставались незамеченными и гвозди торчали остриями вверх. Глашка проколола перепонку, лапа сильно кровоточила, завязать или заклеить ее не удавалось. Мы мазали лапу йодом – не помогло. Гемофилии у птиц не бывает, но по прошествии двух суток кровь продолжала подтекать. Тогда мы решили, что причина в том, что лебедь ходит по неровной земле, перепонка постоянно изгибается и кровотечение не прекращается. Действительно, после того, как мы посадили Глашку в гараж, где она стала ходить только по плоскому полу, ее рана быстро зарубцевалась.
В конце октября похолодало, температура снизилась до минус десяти. Глашка все еще жила в гараже, ей было холодно и она начала со свистом кашлять. Ира давала ей лекарства, кашель прошел. Ускоренными темпами начали делать дом для лебедя. Дом из брусков, два на два метра, обит изнутри оргалитом и утеплен пенопластом. Морозы крепчали, и пока ее домик не был готов, держали Глашку в нашем старом доме. Застелив пол газетами, каждый день топили ей печку. Когда приходили кормить – все газеты были изорваны и скомканы, а стекла окон, примерно до середины испачканы. Скучая без нас, она выглядывала в окна, пачкая их грязным после еды клювом.
В ноябре сделали для Глаши домик, привезли его на тракторе и установили во дворе. Все швы и стыки между листами пенопласта заделали монтажной пеной, застывшей по углам бугристыми валиками. Пол я засыпал толстым слоем опилок, под потолком повесили лампочку, сбоку от входа установили выключатель, а на задней стенке – розетку, в которую подключили обогревательную панель. В домике тепло, светло и уютно. Но скучно. Поэтому на следующий день вилка из розетки оказалась выдернута, свет выключен, а валики монтажной пены аккуратно выщипаны и брошены на пол. В домике холодно и темно. Пришлось поднимать все электрокоммуникации под самый потолок. Птица вытянув шею и выпрямив лапы, достает клювом мне до плеча. Ира говорила: «Не лебедь, а дронт какой-то». Действительно, размеры Глашки впечатляют. В природе мы обычно видим лебедей издалека, расстояние скрадывает размеры. Понимание того, что лебедь-кликун очень большая птица приходит, когда видишь его вблизи.
Для развлечения повесили ей игрушки – детские шарики, колечки и погремушки. При нас она никогда не играла, зато, когда мы уходили – забавлялась вовсю, подкидывая их клювом.
Мы рассказываем о том, что видели своими глазами и хорошо знаем.
Спасибо, что вам интересна эта история! Она еще не закончилась!
Подписывайтесь на мой канал и первыми узнаете о новых публикациях.
Не забудьте поставить «Лайк».
У вас есть, чем поделиться, пишите в комментариях, я буду рад почитать их и ответить на ваши вопросы.
Продолжение: https://zen.yandex.ru/media/id/5f1b54f4a12b621c4715ab68/puteshestvie-s-lebedem-chast-3-5fb549f4541585566c5e36d5