Ходить на дачу вечно было западло. Потому что копать картошку - то ещё веселье. И мы с Денисом отмазывались, сочиняя тренировки, техзачёт в музыкалке, занятия по английскому, ретроградный Меркурий и травмы.
Иногда это проканывало. Родители делали скорбные лица и оставляли нас дома. Одно условие: приготовить ужин.
С готовкой у нас как-то сразу не сложилось. Это было понятно по буузам, которые мы однажды в духовке спалили, пригоревшим макаронам и вообще. Но обещание, есть обещание. Потому что ищи дурака в очередь за трендюлями от папы вставать. А ещё этот мамин взгляд, от которого хочется стать невидимкой, завыть белугой или хотя бы спрятаться под кровать.
В тот день дело близилось к —трендюлям— к вечеру, а лапта никак не заканчивалась.
- Галя, - заорал на весь двор Денис. - Родители в гараж проехали.
От неожиданности я поймала «свечку», зачем-то осалила мячом Макса, и с криком «Нам крышка! Бежим варить», как ужаленная понеслась домой. Брат ретивым скакуном нёсся рядом. Шкодливыми затылками мы ощущали сочувствующие взгляды ребят.
- Быстро к холодильнику, - командовал дома Денис. - Доставай пельмени. Я ставлю воду. Да блин, дебильный кроссовок! Как его снять?
- Через голову, - дежурно заорала я и скрылась в морозилке.
Нормальных аккуратных пельменей не нашла. По спине пробежал морозец. Пятая точка в ожидании крепких звездюлей сжалась в орех. Я извлекла из морозилки нечто из теста и фарша.
- Денис, нам точно хана, - хихикнула нервно, и с грохотом положила на стол замороженный пельменный шар.
- Пофиг. Кидай в кастрюлю. По дороге разлипнутся, - отрезал брат.
Вы когда-нибудь танцевали с вилкой, бубном и молитвами над кастрюлей с одним большим и круглым пельменем? Мы с братом да. Надежды аккуратно отковырять от слипшейся массы хоть один целый пельмешек таяли на глазах. Попец горел не то от адреналина, не то предвкушая наказание.
- Может лаврушки добавить, - задумчиво спросил Денис, глядя на непонятную сероватую жижу в кастрюле.
- Мозги себе в голову добавь и иди делать уроки, - обречённо ответила я. - Может, хоть где-то пронесёт.
Когда родители зашли в прихожую, по дому витал стойкий запах пельменей, сквозь который легко было разобрать аромат непременного кабздеца.
Переоделись, вымыли лица, руки и шеи. Прошли на кухню. Сели за стол и офигели. В тарелках, над которыми стоял густой пар, плавало нечто, отдалённо напоминающее четвертованные пельмени и суп с фрикадельками.
- Хлеб есть, - фальцетом спросила мама.
- Вот, пожалуйста, - ответили слишком вежливые мы.
- Приятного аппетита, - хмыкнул папа.
Потом они посмотрели на нас, друг на друга и заржали. Громко, истерично и взахлёб. Мы с Денисом попытались зареветь, но передумали и тоже с облегчением заржали. В тот день домашку у нас никто не проверял.