У великого Шерлока Холмса был последователь, не менее великий, хотя и не такой приметный, как долговязый сыщик с Бейкер-стрит. Отец Браун - низенький католический священник, герой рассказов английского писателя первой трети ХХ века Гилберта Кита Честертона. Жаль, что о нём не так часто вспоминают, а экранизируют ещё реже. О классической английской экранизации и пойдёт речь.
Как отец Браун угодил в цветной телевизор
Александр СЕДОВ (с)
Сам Честертон был невысокого мнения о кинематографе.
«В современном киноискусстве есть просчёт, весьма характерный для нашего времени. В большинстве современных фильмов, которые мне доводилось видеть, события сменяются с такой быстротой, что эффект скорости теряется», – утверждал Г. К. Ч. в эссе «О кино», опубликованном в 1928 году.
«Самый ловкий ковбой на земле в самом грязном притоне среди самых скалистых гор на свете не обладает и малой толикой того проворства и удачи, которыми отличается американский киноактёр. В результате я попросту перестаю верить этому герою, как если бы его тело неожиданно разорвалось пополам и из него посыпались опилки».
Приговор киноискусству звучал неутешительно:
Кинематограф «неумолимо выжимает из бедного зрителя впечатления, вытягивая из него нервы, как в древней азиатской пытке, своими несообразными сценическими эффектами. Может быть, именно поэтому многие из нас усматривают в возрастающем темпе жизни признак всеобщего отупения, даже варварства» (Гилберт Кит Честертон. Писатель в газете: художественная публицистика; – М., 1984).
Нетрудно догадаться, что Честертон говорил о царстве немого кино, в эпоху которого он прожил почти всю свою сознательную жизнь. Выдвигаемые им претензии касаются не одного лишь технического аспекта. По сути, ставился вопрос, способен ли кинематограф быть искусством, а не только аттракционом.
Подобного типа кинематограф оставался равнодушен к неспешным и вдумчивым честертоновским историям, а Честертон оставался равнодушен к кинематографу. Мудрые речи, которыми отец Браун вёл заблудших к истине, были невозможны в лоне молодого киноискусства. Во всяком случае, пока – в 1928 году, когда сочинялось эссе. Но как в том же году отметили Ильф и Петров: звуковое кино ещё не работало по причине организационных неполадок, связанных с ликвидацией эры немого кино. Словом, Честертон вынес свой приговор кинематографу накануне его кардинального перерождения, когда «немое царство» хоть и было на пике формы, но могущество которого вот-вот должно было пасть.
Настал 1974 год – год столетия Г. К. Честертона. Четыре десятилетия минуло с тех пор, как писатель покинул мир живых – и британскому телевидению пора было совладать с литературным наследием знаменитого соотечественника. Полные интриг детективные новеллы Честертона так и просились на экран. Когда осенью 1974 года на канале ITV вышли 13 серий о сыщике отце Брауне, событие это произвело на местных любителей детективного жанра неизгладимый эффект, тем более что фильм был цветной.
Сериал Яна Фордайса не был первой экранизацией рассказов Честертона, но в силу своих достоинств запомнился британским зрителям как классический. В первую очередь благодаря актёру Кеннету Мору – исполнителю главной роли. Это был настоящий успех: критики оценили верность первоисточнику и удачный выбор актёра на главную роль. А телезрители засыпали редакции газет и журналов восторженными письмами:
«Посмотрев только что очередную серию «Отца Брауна», – писал Кристофер Григгс из графства Суссекс, – не могу не сказать о том, как великолепно Кеннет Мор сыграл эксцентричного честертоновского сыщика. Он вылитый отец Браун, и я уверен, что Честертон был бы в восторге от сыгранной им роли и, наверняка, похвалил бы его в своей типично честертоновской манере» (TV Times, ноябрь, 1974).
Действительно, сыгранный Кеннетом Мором священник-детектив пришёлся по сердцу всем, задолго до премьеры, едва стало известно о съёмках сериала. В далёком австралийском вестнике признавались в любви к отцу Брауну в исполнении Мора уже с первых строк, завидев одну только фотографию:
«Лицо, скрывающееся за маленькими очками в золотой оправе, принадлежит на этом снимке, несомненно, Кеннету Мору, – говорилось в заметке. –Перед нами Мор в образе любимого всеми честертоновского отца Брауна – сериал о нём снимается сейчас в Великобритании. Лучшего выбора нельзя и представить. Полное невинности лицо – идеально подходит для священника, который прославился своими неуклюжими манерами и острым умом» (Отец Браун на ТВ; в газете The Australian Women’s Weekly, March, 27, 1974).
В 1950-х годах актёр Кеннет Мор ходил у публики в любимчиках. Он много снимался – обычно в ролях уверенных в себе джентльменов в твидовых костюмах – и купался в море славы. Однако с приходом в кино «новой волны» интерес к его типажу заметно угас. На фоне бурных социальных и культурных перемен в Европе, на фоне свершившейся «молодёжной революции» Кеннет Мор всё больше воспринимался человеком предшествующего поколения, отставшим от времени «старпёром», а его консервативный имидж устаревшим. Спасение артисту принесло телевидение, которое активно взялось осваивать жанр сериала и адаптировать классику. В 1968 году он снимается в многосерийной экранизации романа Джона Голсуорси «Сага о Форсайтах». Сериал становится заметным событием не только в Великобритании, но и заграницей, в том числе в Советском Союзе, закупившем эту продукцию в 1972 году (между прочим, режиссёр нашего «Шерлока Холмса» Игорь Масленников сверял по этому фильму свои представления об «англичанстве»).
В роли патера Брауна актёр смотрелся на свои шестьдесят лет – человеком уже обретшим жизненный опыт, но ещё не стариком, скромным и немного рассеянным, полным любопытства к людям и внимания к их обыкновенным заботам. Кеннету Мору удалось соединить в свой роли любимую честертоновскую триаду: добродушие, здравомыслие и юмор.
Сериал хорошо передавал важную для Честертона идею: «маленький человек» в сутане способен не только постоять за себя, но и спасти невиновного от виселицы, приободрить павшего духом, оступившегося отвратить от греха самоубийства. Иными словами, человек может спасти человека – для этого только и нужно чуть больше внимания и неравнодушия к ближнему своему. Отец Браун не разглагольствует о серых клеточках в голове, как его современник Эркюль Пуаро, не напускает дыму, рассуждая о дедуктивном методе, как его предшественник Шерлок Холмс. Никакой рисовки или позёрства, свойственной тщеславному разуму. Браун необычайно прост, скромен в манерах, и даже в выдвигаемых гипотезах неизменно подчёркивает осторожность своих суждений (хотя они весьма парадоксальны). Все эти качества литературного отца Брауна прекрасно воплощает Кеннет Мор. Столь же органично выходит у актёра немного комичная рассеянность: не в ту дверь вошёл, забыл в гостях зонтик, спросил о чём-то невпопад.
Примечателен выбор рассказов для этой экранизации. Постановщики решили обойтись без эффектных мистификаций, таких, например, как в рассказе «Лиловый парик», и оптических иллюзий, как в рассказе «Человек в проулке», – эти сюжеты потребовали бы воплощения на экране сложных фантасмагорических образов. Отобраны были: «Молот Господень», «Вещая собака», «Проклятие золотого креста», «Око Аполлона», «Три орудия смерти», «Зеркало судьи», «Летающий кинжал», «Алиби актрисы», «Убийство на скорую руку», «Человек о двух бородах», «Голова Цезаря», «Небесная стрела», «Тайна сада». Действие в них всецело разворачивается в реалистической обстановке, что, по-видимому, диктовалось скромным бюджетом инсценировки. Большинство сцен снято в интерьерах. А в последней серии герои вообще не выходят на улицу – сказались финансовые ограничения.
Заметны, правда, и другие ограничения – политического свойства. Не попали в сериал рассказы «Преступление коммуниста» и «Летучие звёзды», героями которых выступают несправедливо обвинённые молодые люди левых убеждений (и которых отец Браун оправдывает). Не включён рассказ «Странные шаги», в котором дураками выставлены министры и представители высшей знати. А из экранизации «Зеркало судьи» исчезли упоминания о большевистских шпионах (остались только немецкие) – в рассказе эту навязчивую идею высмеял английский писатель. Честертон не разделял социалистических убеждений, но в своих рассказах нередко выражал личную симпатию социалистам-мечтателям, нечаянно зашедшим на место преступления (например, перемахнув через чужой забор). А в отношении самих обвинителей – снобствующих аристократов и оборотистых магнатов – был настроен более чем критически (о чём недвусмысленно высказался, например, в очерке «Империя невежд»).
Детективные новеллы не были для Честертона только искусством развлечь и позабавить читателей. В популярную форму он вкладывал самые важные свои мысли: о предназначении человека, о выборе между добром и злом, о власти иллюзии и самообмана. Подобно тому, как любую задачу по физике можно подвести к разговору об устройстве вселенной, так и каждую загадку из брауновского цикла Честертон подводит к размышлениям о природе человека.
Гилберт Кит Честертон творил в очень неспокойный для Англии и для мира исторический период. Начинал сочинять рассказы об отце Брауне за три года до Первой мировой войны, в 1911-м, а последний рассказ о сыщике-священнике вышел из-под его пера за несколько лет до Второй мировой – в 1935 году. Это было время острых мировоззренческих споров и идеологического самоопределения. Давал трещину имперский порядок, прежде казавшийся незыблемым, класс аристократии уступал свои привилегии новой крупной буржуазии. Больно ударил по среднему классу пришедший из Америки экономический кризис. Оставила свои рубцы на теле общества Первая мировая, родив в своём чреве «потерянное поколение». Многие из этого поколения страдали таким социальным недугом как утрата идеалов, были полны горечи и сарказма. В своём знаменитом романе «Смерть героя» фронтовик Ричард Олдингтон сводил счёты с прошлым: «Дивная старая Англия. Пусть тебя поразит сифилис, старая сука! Ты отдала нас на съеденье червям (мы тебя сами отдали на съеденье червям)». За помпезным фасадом империи вызревало настроение неуверенности в завтрашнем дне. В этих условиях перед английским обществом вставал вопрос: каким путём идти дальше?
Драматург Бернард Шоу, видный современник и давний оппонент Честертона, настойчиво предлагал двинуться по пути социализма в версии фабианцев, т.е. не по революционному пути, как в советской России, а по эволюционному. Честертон с этим спорил. Не был он согласен и с другой крайностью – с оформившейся тенденцией к монополизации промышленности и концентрации капиталов, которая, по его мнению, грозила Англии утратой самобытности и порчей национального характера, о чём журналист Честертон регулярно предупреждал в газетах.
К 1974 году эти острые дискуссии уже покрылись патиной времени. Социально-политическая система Великобритании устоялась, а завладевшая умами идея «общества всеобщего благоденствия» стала чем-то вроде статус-кво в программах двух главных партий, лейбористов и консерваторов, регулярно сменявших друг друга в правительстве. Разумеется, не всё шло гладко: в семидесятые годы страна вошла в многолетнюю полосу затяжной экономической рецессии. Однако третий путь, о котором некогда мечтал Честертон, ныне представлялся ещё большей утопией, чем в 1920-е годы, когда над идеализацией средневековья смеялся Бернард Шоу. Мечты Честертона о разукрупнении промышленности и пересоздания экономики Англии на основе кооперации фермерских хозяйств представлялись музейной архаикой.
Парламентские выборы осени 1974 года совпали с анонсированной на сентябрь премьерой сериала. Таким образом, любое доброе слово отца Брауна в адрес замечтавшегося социалиста могло быть неверно истолковано. А инвективы Честертона по адресу министров-капиталистов могли быть прочитаны как желание автора ввязаться в политическую борьбу с того света, через голову нескольких поколений англичан (а, надо сказать, Честертон славился своим задиристым характером ещё при жизни). Продюсерами было решено осадить классика, придать его сюжетам истинно британскую сдержанность. Лет через сорок, в одноимённом британском сериале «Отец Браун» 2013 года эту линию «оскоплённого» аполитичного Честертона усилят переносом времени действия рассказов из бурных 1920-х в замиренную послевоенную Англию начала 1950-х – во времена мисс Марпл. Как мы увидим дальше – советская экранизация «Лицо на мишени» сделает всё наоборот (1979).
другие мои статьи и переводы: Британское ТВ 1980-х: цифры и тенденции / Василий Ливанов, он же Шерлок Холмс / Инспектор Морс - чужой среди своих / Монк после Коломбо: сыщики со странностями / Мушкетёры против гравитации / 40 лет фильму "Шерлок Холмс и доктор Ватсон" (интервью со мной) / Выдуманная Англия - наше английское кино / Принц Флоризель против Шерлока Холмса / А точно ли он - Шерлок Холмс? - часть 1 (о Холмсе из фильма Гая Ричи), часть 2 (о Шерлоке в исп. Бенедикта Камбербетча) / Американский профессор о сериале "ТАСС уполномочен заявить"/ Эдгар по на советском ТВ / "Убийство на улице Морг" - неправильная экранизация Эдгара По / Американский писатель о советском фильме "Десять негритят" / Американский критик о фильме "Десять негритят" / Нужны ли советские комедии западному зрителю? / "Место встречи": настоящее и подделка / публикации из цикла "Их взгляд на нашего Холмса": 1 часть, 2 часть, 3 часть, 4 часть, 5 часть, 6 часть, 7 часть, 8 часть, 9 часть , 10 часть, 11 часть, 12 часть, 13 часть, 14 часть, 15 часть / и т.д