«Дружба – это всё. Дружба – это больше, чем талант. Это больше, чем власть. Это почти то же самое, что семья». Думаю, что многие ассоциируют дружбу с высказыванием Марио Пьюзо. Казалось бы: добавить нечего. Сравнение с семьёй, кажется, совсем не оставляет пространства для размышлений. И, тем не менее.
Многие рассматривают дружбу сквозь призму близких понятий, таких как, например, любовь. Известнейший английский драматург Оскар Уайльд, сравнивая дружбу и любовь, отмечал, что «дружба трагичнее любви — она умирает гораздо дольше». Помимо этого, он категорически заявлял о невозможности дружбы между мужчиной и женщиной. «Страсть, вражда, обожание, любовь — только не дружба».
В этом неоднозначном высказывании присутствует парная противоположная категория – «вражда». В тексте популярной советской песни Виктора Резникова «Телефонная книжка» друг и враг – один и тот же человек, только в разное время (я бы добавила, в разные периоды человеческого восприятия):
«Старый друг, ты пришёл, но на меня не смотришь,
Не подашь мне руки, не спросишь, как дела?
Мы оба, старина, испили боль до дна,
Стряхни обиды прах, ведь ты тогда - был мне враг».
В своих непревзойдённых афоризмах О. Уайльд восхищённо говорил о врагах: «Я далеко не одинаково отношусь к людям. В близкие друзья я выбираю себе людей красивых, в приятели - людей с хорошей репутацией, врагов завожу только умных. Тщательнее всего следует выбирать врагов. Среди моих недругов нет ни единого глупца. Все они - люди мыслящие, достаточно интеллигентные и потому умеют меня ценить». Неоднозначно высказываясь о дружбе и однозначно – о выборе недругов, знаменитый эстет мысли и слова, также оставил нам следующие высказывания: «Я всегда очень дружески относился к тем, кто был мне безразличен», «Недурно, если дружба начинается смехом, и лучше всего, если она им же кончается».
Замечательно, если бы смех был неотъемлемой частью дружбы. Наверное, в этом случае, она никогда бы не закончилась, вопреки процитированным выше парадоксам. Но, к сожалению, иногда внезапность не оставляет никакой возможности «врагам» вернуться к состоянию старых друзей. В прямом смысле. Как, например, в истории «странной парочки» – главных экзистенциалистов Франции, интеллектуалов Альбера Камю и Жана-Поля Сартра. В послевоенный период, когда мир постепенно возвращался к жизни, они были самыми близкими друзьями. «Как мы любили тебя тогда» – позже писал Сартр. Как известно, на пути их дружбы встал вопрос о правомерности политического насилия. Сартр публично отрекся от недостаточно радикального друга и до самой смерти они больше не разговаривали.
Тем не менее, 15 лет спустя после того как Камю разбился в автомобильной аварии, Сартр в одном из интервью сказал: «Ссора не мешала мне думать о нём, чувствовать его взгляд на книге или газете, которую я читал, и гадать: “Что он думает об этом? О чём он думает прямо сейчас?” А теперь всё кончено».
…затем добавил: «Он был, вероятно, моим последним хорошим другом».