Погода скрыла себя в то время, мальчик был обижен и унижен, отец возвышен и преисполнен гордости. Диву даться можно, как такое допускают? И никто не мог успокоить голодного мальчишку, что мести желал ровно так же, как любви. Хотя, её всё же больше...
Он задумал невиданное. Он думал про себя: если я дам слабину, он так и не поймет, что не во мне дело. И не стал долго вынашивать план и терпеть. Видел Бог, что в его сердце, эту боль, сжимающуюся и рвущуюся наружу, шрамы и вырубленные души из памяти, кому можно доверять...
Ангел и бес охраняли его и бес не унимался, умоляя и всячески доказывая, что это будет справедливо:
- Бог, ты видишь, что с ним творится, неужели не отдашь его нам? Где твоя справедливость, где свобода выбора? Ты же сам хотел, чтобы люди могли выбирать, для того я здесь! Я жду твоего разрешения! Отдай его мне! Если он сейчас не хочет терпеть и принимать боль, сжалься над ним, сделай его... свободным? Так вы это называете?
Бог не мог заставить мальчика простить, он не мог заставить его поверить в то, что он не один, он не мог заставить его почувствовать истинную любовь...
Но видя, как он иссыхает и корчится от терзающих мыслей, скрипит зубами, как он готов всем пожертвовать, лишь бы напиться отмщения, сказал:
- Да будет так.
И пнул бес мальчика, столкнул его с отцом. Завязалась драка, наш герой был приставлен к стене. Тиран взглянул на его руки и обезумел:
- Ты что... хотел убить меня?! Убожество!
Мальчик, еле державший свой нож, потерявший силы и стремление, вдруг поднял голову. Рука сжала покрепче лезвие. Лицо его зашевелилось, словно оживший мертвец, сделав безумную улыбку и показав ещё совсем детские зубы...
Что же ты выбрал, несчастный...
- Не смей... меня... НАЗЫВАТЬ УБОЖЕСТВОМ!
Быстрое движение и лезвие было в шее врага. Отец отпустил его и в страхе медленно стал отходить назад. Но бес не упустил момент. Он прыгнул в мальчика и закричал:
- ПРИКОНЧИ ЕГО! ПРИКОНЧИ!
Озверевшее подобие мальчика накинулось на свою жертву, нанося сумасшедшие по силе удары, мешая их с исступлёнными криками. Могло показаться, что щелкают так кости умирающего...
Однако, так и было. Он отчётливо знал это и поднимался на одну ступень наслаждения за каждое касание. Отец был раздроблен, как затвердевшая от своей черствости масса. Битва закончилась. Кровь украшала мальчика, а он чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Так наелся, что голод пропал. Бес вылез из него:
- Ну! Полюбуйтесь, какую красоту мы с ним сотворили!