В десятом классе я был влюблён в своего репетитора по английскому языку. Матушка решила, что без репетитора выпускной экзамен по английскому мне не сдать – точнее, не сдать на твёрдую четвёрку.
А с тройкой в аттестате по такому важному для будущего гуманитария предмету нечего и пытаться поступать в институт. Значит, нужно меня натаскать… Опрошены коллеги, друзья и знакомые и найдена, наконец, наставница, которая должна провести меня сквозь дебри Past Perfect и Perfect Continuous.
Тамара закончила иняз Костромского пединститута; ко времени нашей встречи ей, думаю, исполнилось лет двадцать пять, она была не замужем и жила в однокомнатной квартире с больной мамой. Мама присутствовала на наших первых занятиях, смущая меня каким-то сдавленным, принуждённым молчанием. Но ещё больше я смущался Тамары – её настойчивости в проверке того, что я усвоил и чего не понял, её тёмно-карих опытных глаз, её смеха и длинных пальцев, которые хотелось целовать медленно и настойчиво.
У Тамары была короткая стрижка – как у Мирей Матьё, чувственно исполнявшей даже «Марсельезу». У Тамары была деликатность – я оставлял деньги за уроки в конверте на столе, она никогда не притрагивалась к нему, пока я не уходил из комнаты. У Тамары было какое-то горе – мне казалось, что до меня ей не везло с мужчинами; правильно оценить свой мужской потенциал я в ту пору не мог, да и не хотел. Занятия с третьего я начал придумывать, иногда небезуспешно, предлоги как бы продлить время, когда мы вместе.
Однажды я пожаловался, что от изучения английского меня отвлекают другие ученические обязанности, вот сегодня, к примеру, нужно написать реферат по литературе. «А тема какая?» - спросила Тамара. – «Поэзия Михаила Светлова». – «Светлова? Да ты что?! Это же мой любимый поэт». Дальше Тамара минут двадцать рассказывала различные забавные случаи из его жизни, а потом вручила томик стихов с очень толковым, объёмным предисловием, из которого я надёргал цитат и слепил рефератик.
С Тамарой можно было говорить о Битлах и о том, чем импрессионисты отличаются от постимпрессионистов. Тамара советовала, что читать из современных зарубежных авторов. Тамара помогала составлять ответы к экзаменационным билетам по английскому.
Тамара благополучно довела меня до выпускного экзамена – и я получил четвёрку, а не пятёрку только потому, что произношение у меня осталось верхневолжским.
Я малодушно вручил ей купленный матушкой протокольный подарок – несуразную тяжеленную хрустальную вазу, вместо того, чтобы взять за руку и погладить по запястью.
Несколько лет спустя я увидел её на улице – она шла с зонтом, словно леди из великобританских снов о разумном и славном прошлом. Я уже не любил её, но восхитился профилем и упрямой нацеленностью в дождь и одиночество.