Начало здесь
Евдокия Романовна подъехала к окну и посмотрела вниз.
- Давайте, милая, можно начинать наши пирожки. Дуся через полчасика уже будет.
- Она внизу? – Удивилась Светлана. – Тогда почему через полчасика?
Бабуля осеклась. Лишнего гостье говорить не стоило. Внизу уже сидел Стриженый.
- Никого там нет внизу. Просто по времени уже пора, она сказала, часов в пять-шесть придет. Может и раньше. Что вы готовите в Африке? – Перевела она тему. – Я смотрела передачу по телевизору, там едят одни бананы. Бананы жареные, бананы печеные, бананы вареные... От них же сытости никакой, от этих бананов. А мяса там нет, потому что все коровы мрут от укусов мухи це-це.
Светлана рассмеялась:
- Да уж, по телевизору покажут! Два года назад мы поставили себе спутниковую антенну, так что я теперь наше российское телевидение смотрю. Ехала сюда со страхом: на улицах убивают, дома, метро и автобусы взрывают... А здесь даже лучше, чем в Ивуаре: улицы чистые, красивые, много дорогих машин, люди одеты очень прилично, везде строительство. А есть мы можем что угодно: можно национальную пищу, фу-фу или арахисовый суп, можно европейскую, колбасу, сосиски, сыр. Я хохлушка, я без свинины не могу, а у нас свинина очень постная. Поначалу страдала просто, так хотелось сала и селедки с черным хлебом, вот этого там нет совсем. – Светлана рассказывала и одновременно очень быстро орудовала скалкой. – А прилетела в Москву, первым делом зашла в магазин, купила черного хлеба и прямо на улице откусила кусочек. Ничего особенного.
- Может, плохой взяли? – ревниво спросила бабуля. – Сейчас нужно знать, где покупать, настоящий «бородинский» так с ходу-то и не купишь.
Светлана ловко лепила и укладывала на стол рядком пирожки с капустой. Закончив, отошла на шаг назад и быстро указательным пальцем посчитала. Спохватившись, нашла нужным объяснить Евдокии Романовне:
- Пирожки тоже готовим. Вообще-то у меня прислуга, я целыми днями в клинике, но по выходным или в праздники я люблю готовить сама. Да черных и не научить варить борщ, к примеру, или голубцы делать. Сколько ни готовила моя Диана, те же самые продукты – а вкус не тот! А пирожки, голубцы или котлеты я всегда пересчитываю, чтобы знать, сколько уходит, и потом лишнего не готовить. Этому уже Диана научила. «Я, говорит, мадам, отчитываюсь за ваши деньги, вы мне тут на кухне весь учет ломаете! » Вот и сейчас по привычке пересчитала, - Светлана рассмеялась над собой. Она поставила сковороду на огонь, налила в нее растительного масла и продолжила беседу:
- Масло продается и подсолнечное, и кукурузное, и оливковое, да любое, в общем, масло. Но мы любим готовить на пальмовом. Оно и дешевле, и лучше. В Абиджане, мы в Абиджане живем, это столица, - в голосе Светланы послышалась гордость: мол, тоже не лыком шиты, - есть все, что и в Париже. Это же колония французская была, Берег Слоновой Кости. У нас и сейчас полно французов живет. Но сына я отправила учиться не в Париж, а в Америку, американские дипломы больше всего ценятся. Закончил вот ординатуру, вернулся, теперь отцовская клиника – его, будет дальше семью тянуть. Вырастила, слава богу, помощника. – Светлана вдруг всхлипнула, но на секунду прижала ладони к глазам, отняла руки и виновато улыбнулась: - Видел бы Бонсу...
- Каждому дается ноша по силам,– сказала бабуля. «Мы вас всех проститутками считаем... А оно вон как... Видать, тоже люди...»
В прихожей щелкнул дверной замок, потом дверь громко захлопнулась и раздался отчаянный голос:
- Ба-бу-ля! Просила же! Договорились же!
Дуся замолчала: на том месте, где всегда стояли ее тапочки, она увидела незнакомые женские туфли. «Красивая модель. Я таких в продаже не видела. Может, тетя Люся?..» - мелькнула радостная мысль. Дуся, не разуваясь, прошла на кухню.
- Здравствуйте. - У плиты в Дусином фартуке стояла незнакомая женщина и преувеличенно приветливо смотрела на Дусю. Бабуля, напротив, смотрела с облегчением.
- Здравствуйте, вы от дяди Славы? – с надеждой спросила Дуся.
- Нет, - смутилась незнакомка, - я сама по себе. Я проездом через Москву, и вот, Евдокия Романовна меня пригласила...
Дуся сникла. Остановиться, похоже, негде, вот кто-то и направил. Только транзитных гостей не хватало.
- Дуся, меня Светлана зовут. Может быть, сразу будем на «ты»? Померяй Евдокии Романовне давление.
- А что с давлением? – Взволновалась Дуся.
- Да все в порядке с давлением, не нужно ничего мерить. – Евдокия Романовна потерла правой рукой затылок. – Светлана проездом из Африки, знакомься.
- Из Африки? Из Зимбабве? А почему тогда не от дяди Славы?
- Ду-ся! – Строго произнесла бабуля. Переоденься и давай чай пить. Сейчас разберешься. – Теперь, когда внучка была дома, цела и невредима, и смелости у старушки прибавилось. Дуся прошла в комнату, быстро переоделась в домашние бриджи и свободную майку.
- Извините... Точнее, извини... – Светлана постучала в косяк открытой двери, сделала шаг вперед и одними губами сказала: – Нам нужно поговорить как-то без бабушки.
- Хорошо, - кивнула изумленная Дуся и громко произнесла: - Вот этот стул возьми. Да я бы сама принесла.
- Может быть, все-таки проверим давление? – невпопад выдала Светлана свою заготовку. Женщины переглянулись и обе сожалеюще качнули головами. Светлана взяла стул, еще раз внимательно посмотрела на Дусю: да, девушка ей очень нравилась. «А Эдик привез непонятно кого, вон какие девки в России пропадают! – мысленно отругала она сына. – Афроамериканка! Ни кожи ни рожи,» – заодно прошлась по невестке. «И денег у этой пруд пруди... Только сможет она забрать эти деньги или не сможет? Отдам письмо. – окончательно решилась Светлана. Ничего плохого не случится. Тем более, я не знаю, что в нем, может, и нет ничего».
С курагой пирожки печь не стали, эти бы съесть. Дуся заварила чай, накрыла на стол, подкатила бабулю. С того момента, как Светлана сообщила, что много лет назад знала Дусиных родителей, внутри у Дуси все застыло. Она механически размешивала сахар в чашке, механически улыбалась, задавала какие-то вопросы и преувеличенно внимательно выслушивала пространные ответы Светланы.
- Давай я тебе пирожок на кусочки порежу, вилкой будешь есть, - предложила она Евдокии Романовне, заметив что та не берет пирожки.
Но та застеснялась гостьи:
- Что за глупости! Я вполне жую сама. Просто я уже запахом насытилась. Вы еште, еште!
- Бабуль, да мы едим. Тебе когда на поезд? – Обратилась она к Светлане.
- Вообще-то через полчасика уже можно выходить...
- Ох, как же вкусно! – потянулась Дуся. – Бабуль, ты новости будешь смотреть?
- Ах, батюшки! – Спохватилась старушка. – Чуть не пропустили! Отвези скорее, я там доем!
Дуся отвезла Евдокию Романовну в комнату, поставила рядом с креслом чай и тарелку с пирожком, включила телевизор и вернулась на кухню. Остановилась в дверях и вопросительно посмотрела на Светлану.
- Тот факс, - не стала Светлана ничем предварять основное, то, ради чего пришла в этот дом, - который ты получила в день гибели родителей. Дуся, ты понимаешь, что это номер банковского счета и пароль доступа?
Дуся растерялась. Она ожидала чего угодно, только не этого. Пока пили чай, передумалось много чего фантастического: что родители умерли не сразу, как сказали коллеги отца, а в клинике, в которой работал неизвестный Бонсу, и Светлана хотела передать их последние слова, которые муж успел ей повторить перед своей собственной гибелью, или что родители вообще не умерли, а скрылись, подстроив эту катастрофу, и ждали момента, когда о них все забудут, а наши – наши? – от Дуси это скрыли, а теперь этот момент настал, и родители хотят дать о себе знать... Но факс? Откуда Светлана знает про факс? На другом конце телефонного провода был мужчина... Ну да, конечно же. Это был Бонсу. Только к чему весь этот разговор? Родители погибли из-за этих неизвестно чьих денег, и вряд ли Дуся останется в живых, если найдет их. Чужие деньги.
- Вполне может быть, что нечто подобное было. Кто-то по ошибке отправлял нам факс, но я выбросила листок сразу же, это не мне было. Аппарат стоял у нас год, и нам столько всего слали! Бабуля лежала в больнице, аппарат я поставила в режим автоматического приема, и я каждый вечер выбрасывала огромное количество бумаги. Сейчас у нас на работе то же самое...
- Дуся...- прервала ее монолог Светлана. Она пошла в прихожую и вернулась оттуда с сумочкой. – Я имею в виду ту страничку, которую ты сама приняла, еще до гибели родителей. Вот эту. – Женщина достала из бокового кармашка во много раз сложенный листок.
- Говорю же, - стояла на своем Дуся, - вполне возможно. Но с чего ты взяла, что это именно тот листок и что он адресован мне... – она развернула бумагу и осеклась. Цифры и буквы были написаны на пожелтевшей бумаге отчетливо, синим, совершенно не выцвевшим тонким маркером. Точно такая же страничка, только черно-белая, свернутая плотным брусочком и обмотанная нитками, лежала в коробке внутри механического медвежонка, старой Дусиной детской игрушки.
- Говори что хочешь. – Светлана поджала губы. - Только в тот день, когда муж погиб, он специально заехал домой, чтобы отправить этот листок тебе в Москву. Вот, - она достала из сумки маленький клочок бумаги, на котором семь цифр – номер московского телефона бабули – были написаны тем же маркером. - И вот, - Светлана повысила голос и вынула из того же кармашка вчетверо сложенный конверт. – та же ручка и тот же почерк. Твою маму ведь Лизой звали?
Дуся развернула конверт непослушными руками. «Елизавете» - был подписан конверт. В голове шумело. Глупо скрывать, подумала Дуся сквозь мутную пелену в мозгу. Только на ней – бабуля.
- Знаешь, письмо, наверное, папа написал маме. Только не вижу связи между ним и номером банковского счета. Я письмо возьму, спасибо, что нашла возможность завезти, а вот это – она брезгливо отодвинула от себя страничку – точно не нам.
- Послушай, - Светлана рассердилась. – Я сто раз могла вскрыть это письмо. Только грех это. А вот если ты поделишься деньгами – это честно. Бонсу погиб из-за того, что общался с Сергеем. Твой отец имел с ним какие-то дела, вот эти дела. Никто не думал, что это смертельно опасно, а деньги нам тогда были очень нужны, Бонсу построил клинику, мы собирались купить дорогое оборудование. Пойми, я твоему отцу простила все, он не хотел нам ничего плохого, он и тебя осиротил из-за этих денег. И он, я так думаю, посчитал, что если он погибнет, то эти деньги – ваши. Могло такое быть?
- Не могло такое быть! Мой отец – не вор, и он не стал бы брать чужие деньги!
- Ну, в общем, так. – Светлана поднялась. – Я думаю, что твой отец написал твоей матери письмо, потому что боялся за свою жизнь. Он мог бы ей и так сказать все, что угодно, они вместе ехали в машине. Но он написал. И письмо это отдал моему мужу. И в письме этом назписал, что это за деньги. Вот эти деньги, - она придвинула листок с номергом банковского счета по направлению к Дусе. – Я приехала в Россию впервые за двадцать с лишним лет, и я помнила о тебе все эти годы. Я считаю, что если есть деньги, которые можно взять в качестве оплаты за жизнь наших близких, уже погубленную жизнь, это нужно сделать. Я считаю, что часть этих денег принадлежит моим детям, потому что из-за них погиб мой муж, их отец. И мне казалось, что если ты похожа на своих родителей, то нашу долю ты моим детям вернешь.
«Тебе казалось очень вероятным, что счет именной, и тебе бы этих денег просто не отдали, даже если бы ты пришла в банк, - отстраненно подумала Дуся. – Можно было также нажить проблем с полицией неизвестно пока какой страны. А так все безопасно, я - наследница. Если я эти деньги найду, мы их делим. Не найду – к тебе никаких претензий, ты в стороне. А конверт ты не вскрыла, потому что тогда бы стало понятно, что ты хотела все провернуть без меня, и ты боялась, что если счет именной, тогда я точно не стану делиться. О какой сумме может идти речь? Остановись, - сказала себе Дуся. - Из-за этого счета погибли не только мои родители, погиб и отец ее детей, - напомнила себе она, - и Света все же не вскрыла конверт. Вполне возможно, что она действительно человек порядочный».
- Я пойду. Месяца через три поеду обратно. Мне зайти? – Светлана смотрела холодно.
- Знаешь... Ты бы оставила номер телефона... И одесский, и абиджанский...
- Лучше бы нам не обсуждать это по телефону.
- Я могу позвонить откуда угодно. С телеграфа, например.
- Хорошо. – Светлана достала визитку и написала несколько цифр на обратной стороне. – Вот. И в клинику, и домой, и в Одессу. – положила на стол. – Я так понимаю, при мне ты не будешь читать.
- Извини.
- Правильно.
- Свет, я все же думаю, что нет там ничего.
- Попытка не пытка. Ну, - сказала она громко, - пора мне на родину. Евдокия Романовна, до свидания, очень приятно было познакомиться.
- Счастливо, - прошамкала бабуля набитым ртом.
Дуся задумчиво закрыла за Светланой дверь и вернулась на кухню. Прислонилась лбом к оконному стеклу, блуждающим взглядом провела по двору. Сидят. Стриженый и Широкоплечий. Разговор с Широкоплечим ничего не дал. «Девушка, - сказал он, нагло ухмыляясь, - вы меня с кем-то путаете». Настаивать было глупо, но Дуся все же пригрозила милицией и братками, на что Широкоплечий ухмыльнулся еще шире. Похоже, знал он, что знакомых братков у девушки нет, а милиция связываться с Дусей не будет: мало ли что показалось перезревшей девице?
Из подъезда усталой походкой вышла Светлана, свернула на тропинку к метро. Она миновала скамейку, совершенно не обратив внимания на сидящих. Дуся застыла: Широкоплечий вынул из кармана телефон, о чем-то быстро переговорил и пошел за Светланой следом. «Может, не за ней? Они же ее не знают. Она пришла, когда никого из них не было. Это просто совпадение, начальство решило, что вдвоем нести вахту нерационально, и отправило одного домой. Господи, как же я устала!»
В комнате заскрипела коляска: бабуля собралась на кухню. Дуся быстро спрятала под одежду конверт и страничку и крикнула:
- Бабуль, я сейчас тебя привезу! Или не нужно? Скоро по второму каналу новости, сиди уже там. Я пока посуду помою, а потом в душ пойду.
Она заглянула в комнату. Чашка пуста, пирожок съеден. Значит, ничего не заподозрила бабуля. Хорошо.
Дуся быстро вымыла посуду, критическим взглядом оглядела кухню: надо бы еще пол протереть, но придется завтра.
Она зашла в ванную, закрыла дверь на шпингалет, чего уже много лет не делала, включила воду и обессиленно села на край ванны. Тяжелыми руками достала письмо. «Елизавете», еще раз зачем-то прочитала она. Да, почерк отца. Хотя подделать можно любой почерк. Затем стала внимательно разглядывать конверт. Старый, бумага явно раньше была белее. Швы не вскрывали. Или вскрывали? Она намочила палец и потерла в том месте, где бумага была склеена. Ничего. Дуся намочила палец сильнее и капнула на шов. Зачем-то подышала на каплю. Ничего. Да, конверт определенно не вскроешь обычной водой. Но есть же наверняка специальные составы... Господи, да что это она! Дуся вынулся из шкафчика над раковиной маникюрные ножницы, подцепила клапан конверта и аккуратно разрезала. Положила ножницы на место и беспомощно посмотрела на конверт. «Ну!» - приказала она себе и быстро вынула вдвое сложенный листок. Развернула. В глазах все поплыло. Дуся читала торопливые строчки, стараясь, чтобы слезы не попадали на страничку.
«Лиза! Ты читаешь это письмо, потому что у меня оказалась такая работа. Я знаю, ты всегда понимала, что она такая. Спасибо тебе, что мы никогда об этом не разговаривали.
В этот раз все не как обычно. Ситуация банальна: кто-то хочет присвоить очень много государственных денег. Свидетелей этого никогда не бывает. Поэтому я поступил так, как было правильно. Совсем правильно было бы вернуть эти деньги государству, но это могло получиться только у меня. Хорошо, если ты понимаешь, о чем идет речь. Нет – так нет, ни у кого совета не спрашивай. Лиза, ты должна знать, что для меня важнее всего - ваша жизнь.
Дуську я встретил вчера на улице, здесь, в Абиджане, она шла в посольство, к нам шла. Мне удалось отправить ее в Москву, думаю, что все обошлось. Прости, что не дал вам повидаться. Поговори об этом с ней.
Помнишь нашу первую командировку? Ты все три года обижалась, что хотела не этого. Ты была права, третьи страны – никакой не курорт. А твои мечты о любимой работе могли бы сбыться.
Люблю вас очень сильно, мои дорогие. 15.08.91г. Сергей.»
Дусе стало стыдно. Ей показалось, что сейчас она думает затылочной частью головы. Видимо, лобные доли мозга, ответственные за логику, отказали совсем. Человек, предполагая, что в живых его не оставят, пишет последнее в своей жизни письмо жене, возможно, находящейся неподалеку. Пишет о причинах своей гибели и о любви к своей семье. С чего Светлана решила, что здесь написано про банк? Деньжищи эти уже давно кто-то получил и живет на них где-нибудь далеко от Росии. А листочек со счетом и кодом доступа - этой информации уже почти полтора десятка лет, устарела давно информация и ценности не имеет... Стоп. Слежка. Слежка началась, когда Светлана купила билет в Москву. Две недели назад. Дусе показалось, что события наконец укладываются в схему. Она буквально кожей ощутила рядом присутствие отца и подумала: да, он бы ее сейчас похвалил. Дуся закрыла кран в ванной и бросилась на кухню: на столе лежала визитка Светланы. «Сати Дофено, главный врач клиники широкого профиля... Бумага дорогая, двуцветка, телефоны рабочий и мобильный, электронного адреса и сайта нет, шрифт слишком мелкий и плохо читаемый, - автоматически заработало в мозгу у Дуси. – господи, о чем я думаю, это же не клиент! Слава богу, мобильный есть». Дуся небрежно-беспечной походкой вошла в комнату и взяла свою сумочку.
- Ты еще не мылась? – удивилась Евдокия Романовна.
- Слушай, я себе новый скраб для тела купила. И когда ехала домой, решила, что на работе забыла. А сейчас думаю, да нет, не вынимала я его, он здесь должен быть...
Дуся взяла свою сумочку и невозмутимо прошла мимо бабули.
- В мое время, - прошамкала та назидательно – в бане натирались медом с мелкой солью. Кожа была бархатная неделю. А сейчас напридумывали химии всякой, какая польза от нее, от твоей химии...
Дуся в прихожей вынула из сумки мобильник и положила его на тумбу под зеркалом. Тут же вернулась:
- Нет, знаешь, все-таки забыла, - и положила сумку на место. – Сходить купить, что ли, еще один?
- Для бешеной собаки сто верст не круг... А я, интересно, сегодня мыться буду?
- Бабуль, ну что ты сердишься?
- Что, что... Не понимаю я, зачем эта Светлана приезжала. Ничего не привезла, ничего на словах не передала, про факс спрашивала... Помнишь, у нас факс был?
- Ну да, помню. Я его продала и купила нормальный аппарат.
- А зачем, Дусь, ты его вообще покупала?
- Бабуль, ну за этим и покупала. Давай не будем это обсуждать, уж и не помню, давно дело было. Работать собиралась, тогда у нас в стране ничего такого не было. Думала, пригодится, а он вот не пригодился.
- А она говорит...
- Бабуль, давай не будем ссориться. Я сейчас приду.
Дуся быстренько прошла на кухню, прихватив по дороге мобильный. Господи, как хорошо, что у меня в телефоне интернет, еще раз поблагодарила бога. Защелкала по кнопкам. «Абиджан, 225, 6 цифр» - спокойно отреагировал экран аппарата. Так... плюс семь... десять... двести двадцать пять... Дуся аккуратно нажимала кнопки, как будто у нее был только один шанс дозвониться.
- Алло! – ответил удивленный голос.
- Светлана? Это Дуся, Дуся Кулакова, – девушка постаралась говорить спокойно. – У тебя все в порядке, успела? Проверяю, есть ли связь с тобой.
- Да, все нормально. Поезд задержали с отправлением на два часа, так что я еще на вокзале.
- На каком вокзале?
- На Курском.
- Почему на Курском?
- Ну боже ж мой, билеты были только на Симферополь, вот и на Курском. Да мне все равно, лишь бы в ту сторону.
- Свет, я приеду через час, жди меня на втором этаже под табло.
- Дуся, да ты чего? Я нормально подожду отправления, что ж я...
- Свет, жди, где ясказала. Все, пока.
Дуся притворилась, что внутри нее тонкий стальной несгибаемый стержень от затылка до пяток. Упражнение, много лет назад подсмотренное на психологическом сайте, помогло и на этот раз. Вошла в комнату и приказным тоном произнесла:
- Значит, так, графиня. Форс-мажорные обстоятельства. Моетесь, мадам, и в койку. А я отъеду ненадолго.
- Дуся! – обрадовалась бабуля, увидев в руках у Дуси телефон. – Это кто ж из старых кавалеров объявился?
- Это вы, мадам, фантазируете. Мне по делам надо.
- Батюшки, какие мы стали скрытные! Ну езжайте, барышня, по своим делам! Тут все равно уже после рекламы прогноз погоды только остался.
Дуся быстро помыла бабулю, надела ей свежий подгузник и уложила в постель. Телевизор развернула и подвинула чуть ближе к кровати старушки.
- Нормально видно?
- Дусь, ты положи пульт и можешь сегодня не приходить...
- Да что ж ты за человек! Говорю же, по делам. Буквально час туда – час назад.
Дуся натянула джинсы и легкий летний свитер, подхватила сумку. Вернулась на кухню, сунула в карман визитку Светланы.
- Бабуль, я пошла!
- Иди уж...
Девушка выскочила на улицу. Стриженый, одиноко сидящий на скамейке, встрепенулся. «Не везет тебе, дружочек! – злорадно подумала Дуся. – Без напарника тебе точно не справиться». Она повернула к «Рамстору», идя ровным деловым шагом, чтобы раньше времени не насторожить преследователя. «Пусть думает, что я продукты забыла купить».
В «Рамсторе» она так же по-деловому взяла тележку и прошла в зал. Стриженый остался у выхода. Дуся боялась, что он пойдет за ней в зал. А сейчас - все, слава богу, почти ушла. Дуся, накладывая в тележку продукты, постепенно продвигалась к служебному входу, и, поравнявшись с ним, юркнула в дверь. В пустом коридоре никого не было. Где-то в глубине слышались голоса, и она пошла на звук. Выйти оказалось несложно, грузчики и охранник не обратили на нее никакого внимания.
Дуся глубоко вздохнула, посмотрела по сторонам и перекрестилась. Господи, взмолилась она, я всегда, глупая, просила тебя помочь по мелочам. Ты решил заставить меня просить у тебя по-крупному? Хорошо, господи, я прошу. Пусть все мы избежим опасности. Не нужны нам эти ворованные деньги. Господи, в субботу приду и поставлю тебе сколько нужно свечек. И молебен закажу. А сейчас помоги мне в кредит, господи! Она еще раз перекрестилась и почти побежала к метро.
Продолжение здесь