Кантата
Посвящаю ему, хулигану игривому, любителю девок при луне и в камышах.
Отдалася я гусару молодому
На пруду, где ловят карасей.
А зовут гусара Гарька некий.
Нет его желанней и милей.
Он красив гусарьей красотою,
В ём самом — достоинство и стать.
Прошм.андовки носются гурьбою,
Чтоб его, плешивого, споймать.
Да, плешив. А что же в том чуднОго?
Кто кудряв, а кто, напротив, лыс.
Но зато он холост изначально,
Строен как турецкий кипарис.
И к тому ж котлеты обожает,
Пьёт ситро, кефир, одеколон.
И поёт приятным томным басом,
И вообще, ыбёныть, Аполлон!
На пруде ж, где плотями сошлися,
Где камыш шуршит, к земле склонясь.
Лишь травы примятость вспоминает,
Что была на её когда-то связь.
Что была любовь. Прошла и вышла.
Гарька где-то скачет на коне,
Востроносой саблею махая,
На пруде ж, где плотями сошлися,
Где камыш шуршит, к земле склонясь.
Лишь травы примятость вспоминает,
Что была на её когда-то связь.
Что была любовь. Прошла и вышла.
Гарька где-то скачет на коне,
Востроносой саблею махая,
Что-т бормочет в ветхом зипуне…