Известно, что рабы и крепостные могли заработать свободу выслугой перед господином, если назначались управляющими от его имени, или обладали какими-либо талантами и умением. Капитализм потому и был интересен, что при нём обретение знаний и их использование уже не сковывалось никакими формальными рамками, кроме имущественных.
Товарность, превращение образования в платную услугу создаёт у его обладателей, как правило, искажённо понимание значения знаний и управления в обществе. Будущий студент идёт в учебное заведение за знанием как в магазин, и диплом в таком случае можно сравнить с товарным чеком, получаемым на выходе. Он вкладывает деньги в этот товар — знание, чтоб потом уже знание вложить в другой товар/товары: в карьеру, в накопление навыков управления, в высокую зарплату и т.д. Эти товары имеются у капиталиста. Таким образом происходит своеобразный товарообмен. Конечно, эти товары крайне сомнительны, но современный пролетарий втянут в гонку за них. Знания свои он стремится отдать не обществу, а тратит их на подпитку своих мелкобуржуазных, мещанских иллюзий «избранности». Знания становятся для него не условием и средством освобождения его труда, но являются своеобразным капиталом, экономическим активом, который он вкладывает в карьеру, как можно выгоднее продаёт капиталисту, стремясь накопить тем самым ресурс управления, что позволит ему, по его убеждению, приблизиться к классу капиталистов.
Разветвление производства, усложнение и разделение труда породило различные прослойки трудящихся: неквалифицированные рабочие, квалифицированные рабочие («рабочая аристократия»), инженерно-технические и руководящие сотрудники. Это отразилось и на разделении образования в виде начального, среднего, высшего. Если начальное бесплатное образование необходимо для подготовки массы трудящихся, годных на самую несложную работу, то высшее становится на платную основу, дабы соблюдать баланс между образованным меньшинством и необразованным большинством, закрепляя за последними положение вечно подчинённых.
Естественно, что в таких обстоятельствах работник замыкается в границах профессионального кретинизма: рабочий развивается не более, чем до мастера; ситуация с мелкими буржуа и того хуже — они становятся заложниками своего мелкого занятия, и если условия экономической анархии не позволяют расширяться дальше, то родная лавочка, ларёк — их карьерный потолок. Поэтому вся борьба внутри капиталистического класса переходит теперь в сферу крупного производства, в кабинеты начальства.
Лучше обстоят дела у обладателей высшего образования. Вступая в производство изначально на руководящие должности разных «звеньев», им и формально открыт путь к карьерному росту. Это не означает, конечно, что фактически все они добираются «наверх». Но данная категория работников характеризуется важным признаком — умением и обязанностью принимать стратегические решения на производстве. Также начинает играть роль субъективный фактор — личная заинтересованность «потеснить» коллег на карьерном пути. Добираясь на высокие посты производственного руководства, становясь профессиональными управляющими, такие сотрудники во многом начинают разделять положение официальных собственников — в распространении на себя управленческого труда и, стало быть, получении части прибыли.
Специфика этой прослойки, в сравнении от прошлых эпох, состоит в том, что профессиональные управленцы капиталистической индустриальной эпохи, в отличие от своих разношёрстных «коллег» из античности и средневековья, оформились во вполне монолитную профессиональную прослойку. Если при рабстве и феодализме собственник, поручая управление умелым подданным, всё же сохранял за собой право собственности с помощью таких инструментов, как сословия, касты и т.д., то капитализм, утвердив лишь имущественный критерий неравенства, способствовал тому, что собственники через ещё большее рассредоточение управления рискуют упустить бразды из своих рук. Во внутриклассовую борьбу за частную собственность вовлечены теперь не только сами капиталисты, но и эшелоны их наёмных управляющих.
Профессиональный управленец сегодня, как правило, сознательно движется по карьерной лестнице в целях изменения своего классового положения, а именно преследует цель выйти из пролетария, пусть и высоко оплачиваемого, в капиталисты. Вступление в ряды капиталистов через ресурс управления – закономерность для капитализма.
Управленческая прослойка имеет профессиональные особенности. Система образования заточена на то, чтоб по отдельности выращивать управленцев и исполнителей, воспитывать ограниченного работника с крайне узким кругозором. Отсюда мы имеем, с одной стороны, молодых управленцев, подобных древним надсмотрщикам, не имеющих никаких прикладных знаний о производстве, но уже чётко осознающих свою классовую принадлежность, выраженную в тесной близости к собственникам производства, и, с другой стороны, массу рабочих, вполне годящихся в силу опыта и на управленческий труд, но которых никто не допустит к управлению.
Обычно бывает, что руководитель не обладает доскональными знаниями о производственном процессе, владеет процессом поверхностно, «по конечному результату». Его работа состоит в курировании процесса, в управлении им и направлении его. Конечная цель такой работы — внешние показатели управления. В такой среде нередок, а зачастую, нагляден конфликт частных случаев компетентного управления со стороны подчинённых с абсолютным господством тиранического управления. В эпоху частной собственности противоположность в общественном управлении состоит в том, что объективное наличие и накопление знаний вступает в борьбу с субъективным стремлением добыть себе с их помощью место в рядах класса частных собственников. Корень этой противоположности кроется в борьбе знания с невежеством, и борьба эта в эпоху частной собственности доходит до абсурда.
Компетентные работники постоянно вынуждены предотвращать ошибки некомпетентных работников, или устранять последствия этих ошибок. Благодаря компетентному, но загнанному в угол, управлению до сих пор и держится вся эксплуататорская эпоха. Держится благодаря компетентному и вопреки некомпетентному управлению.
Некомпетентное же управление становится возможным лишь потому, что существует частная собственность и образованные и соответствующие ей юридические институты: право владеть, право управлять, право знать (через платное образование). Отсюда и происходит такая нелепость, что компетентных работников держат «на всякий пожарный», для страховки от ошибок или для ликвидации их последствий. Например, можно назвать Г. Форда компетентным человеком в сфере автомобилестроения, но вряд ли можно считать его компетентным в плане грамотного распределения общественных благ, использования природных ресурсов, вообще отношения к природе и другим всеобъемлющим аспектам общественной жизни.
Таковая ситуация для общества как для системы — условна. Конечно, если помыслить о свободном управлении, то становится очевидной ненужность и нелепость использования знаний в целях личной наживы.
Константин Неверов, Сергей Шамов