Привет, друзья!
Поговорим сегодня о том, что связано с Андреем Конаносом. У меня целых три темы.
Первая — моя реакция на эту новость: сразу какое-то облегчение и радость. Может, это звучит как-то жестко сейчас. Почему облегчение? Еще один священник оставил сан, ушел с клира, и я уже вроде как не один. Хотя после меня еще два человека с себя сан сняли, но они его сняли вместе с христианством, а Андрей Конанос говорит, что он христианином остается. Если сопоставить, то его поступок выглядит более последовательным, нежели мой, потому что он вообще ушел с клира, полностью отказался от сана, то есть радикально поступил. А я ведь сан не оставил и с клира не ушел, я просто попросился за штат без права служения, вот и всё. То есть де-юре я являюсь заштатным священником. У меня в указе написано, что я выведен за штат на один год и что я могу в любой момент вернуться и мне разрешат служить, потому что я ничего за это время не сделал такого, что являлось бы препятствием для моего служения, никаких канонов не нарушил. Мне только нужно прийти и сказать: «Передумал, прошу меня принять и дать мне возможность служить», — и всё, я надеваю рясу, владыка мне крест вернет. И все те люди, которые мне в интернете орали, что я иуда и предатель, выстроятся ко мне на благословение с улыбочками, со светящимися лицами: «Наконец-то батюшка вернулся, всё на своих местах». Жесть!
Это я предполагаю, потому что за год, прошедший после выхода «Ловцов человеков» вообще никакой обратной связи (ни звоночка, ни смс), — я в пустыне. И получается, что в сравнении с Андреем Конаносом, у меня положение какое-то неопределенное: я вроде как ушел и вроде как не ушел. Сам я себя позиционирую мирянином, но сана я не лишен.
Я посмотрел на Андрея Конаноса и подумал, что он поступил логично. Я вспомнил, как этот вопрос (по поводу моего решения) прорабатывал со своим психотерапевтом, и эта тема «возьми и уйди» возникала. И вот, сейчас, когда прошел год, я думаю: может быть, мне поступить, как Андрей Конанос? Потому что чем дальше время идет, тем больше мне нравится то, что я делаю, я вижу больше возможностей заниматься любимым делом — я сейчас имею в виду служение людям и Богу, но только в другом качестве. Я сейчас не вижу никакой необходимости возвращаться к служению, и поступок Андрея Конаноса навел меня на такие мысли. Это первая тема.
Вторая тема. Есть четыре варианта: Конанос, Федосов, Головин, Романов. Сопоставить эти варианты, увидеть разницу и схожесть. Вот, например, Конаноса и себя я уже сопоставил.
Головина сана лишили, он сам не уходил, но он подчинился: не служит, не благословляет. Как к нему обращаться? Он сам говорит: «Как хочешь. Хочешь — отец Владимир, хочешь — Владимир», то есть сам не решает. Мне, например, приятно, если ко мне обращаются просто по имени и на «ты». Владимир Головин продолжает свою деятельность: проповедует, ведет передачи в Ютубе на те же самые темы, как будто ничего не произошло, только раньше он сидел на амвоне в епитрахили с крестом, а сейчас сидит за столом. Хорошо это или плохо? С одной стороны, я не могу сказать, что он делает что-то в нарушение канонов, любой мирянин имеет полное право говорить о Христе. У нас апостольская Церковь, потому что принцип апостольства положен в основу: каждый христианин — апостол, посланник. Любой христианин, имеющий крестников, является для них духовным наставником, то есть любой христианин может быть духовником, не только священник. А Федосов сказал: «Я вообще религиозной деятельностью не буду заниматься: ни миссионерством, ни катехизацией, ни пастырством — вообще ничем». Как Конанос будет делать, я не знаю, но из того, что он написал, вроде как собирается дальше трудиться в том же направлении. Есть отличие? Очень сильное.
Романов изо всех сил держится зубами за сан, которого у него уже нет: служит литургии, благословляет и вообще ведет себя так, будто бы сана его никто не лишал, а наоборот, он сейчас всех сана лишит: еретиков– митрополитов, патриарха — всех. Вот четыре человека, четыре разных подхода, четыре разных отношения.
Реакция аудитории — это следующая тема, потому что реакция аудитории (паствы, публики — как хотите называйте) заслуживает больше внимания, чем сам факт того, что Андрей Конанос сложил с себя сан. Эта тема гораздо интереснее, поучительнее.
Конанос сложил с себя сан, нам хочется понять причины, почему это произошло, в связи с чем? А зачем нам нужны эти причины? Для чего? Он неглупый человек, который пришел в полную меру возраста Христа; он четко сознает меру, степень, глубину ответственности за свое собственное решение. И если он такое решение принял, значит у него были на то основания. Вопрос: зачем нам знать эти основания? Что нам это даст? Может быть, мы хотим купировать тревогу, которая возникла у нас в душе в связи с его решением? А откуда у нас эта тревога? Как так получается, что человек где-то в Греции принял для себя решение, оставил служение, а тебя где-нибудь в Новосибирске «колбасит»? В связи с чем? «Скажите, а как к этому относиться? А можно теперь эти книжки читать? Или их нужно сжечь?» — Если с тобой вот это происходит, то что у тебя с твоей верой? И почему тебя так трясет от того, что священник оставил служение? На кого ты опираешься в своей жизни: на самого себя, на свою веру или на веру Андрея Конаноса, Федосова и прочих? Что с твоей верой? Что у тебя с заповедью не сотвори себе кумира? Это очень важно знать: что со мной происходит в связи с какими-то событиями. И почему у меня тревога, страх, паника, растерянность, взрыв мозга?
Дальше: «Меня не "колбасит" от того, что Андрей Конанос ушел, но все-таки — как к этому относиться? Как так может быть?» Давайте попробуем с такой стороны зайти: а почему нет? «Служение у престола — это высшее, самое главное, что может быть! Ничего лучшего на земле вообще не бывает, потому что ты предстоишь пред престолом, приносишь бескровную жертву!» Это всё — Иоанн Златоуст, да? Самое главное в жизни — это Христос. А священник, говоря о высшем служении, на самом деле говорит: «Я крут! А вы все плебеи! Вы там вошкаетесь в своем миру, а я крут!» Но прямо об этом он сказать не может, потому что это не благочестиво, а нарядить это всё в одежды: «служение — это высшее, это самое главное» — и совсем другое дело! Это у Романова — вот он держится зубами за престол, его уже оторвали оттуда, а он всё еще держится. И чем ты, так говорящий, отличаешься от Сергия Романова? Только тем, что Романов совсем «с катушек слетел» и против системы пошел? А ты делаешь, говоришь, думаешь точно так же, как Романов, и при этом сигнализируешь: я в системе, я свой, я слушаюсь, я подчиняюсь — только этим или чем-то другим?
Я этот вопрос поднимал в «Ловцах человеков». Павел Островский тогда попытался мне что-то сказать, я задумался: может, я действительно обесцениваю таинство священства? Но дальнейшего развития эта тема не получила, осмысления не произошло и вот сейчас, когда Конанос уходит, у всех опять когнитивный диссонанс. Может, сейчас начнете осмыслять?
Люди, которые меня и Конаноса обвиняют в предательстве, очень даже поддерживают Романова: он как раз делает всё правильно, он за народ, он от служения не отказывается. А может быть способность отказаться и уйти — это свидетельство того, что служение у престола не воспринималось человеком средством самоутверждения? У людей, которые говорят, что оставить служение — это предать Христа, что у них с Церковью? У нас ведь святая, соборная и апостольская Церковь, а они как Церковь воспринимают? У меня такое ощущение, что у них восприятие Церкви какое-то папистское, как у католиков: Церковь — это духовенство, кардиналы, епископат во главе с Папой, а всё остальное — это миряне. Так что для тебя Церковь?
Выдерживать неопределенность — это свойство зрелой личности; и чем больше человек способен выдерживать неопределенность, тем эта личность более зрелая. Я возвращаюсь к тем, кому нужно срочно знать: почему ушел Андрей Конанос? Побудьте в этой неопределенности, понаблюдайте за собой. Это хорошее состояние: оно некомфортное, но в этот период из тебя вылезает много чего, что ты сможешь увидеть.
Кстати, мне интересно: а как отреагировала паства элладская (он же не нашей Церкви чадо, а Элладской), как тамошние христиане восприняли его уход?
Давайте, я ваши вопросы почитаю.
«Вот тебе братство, безразличие полное...»
Мое отношение такое: Андрей Конанос принял решение. Я воспринимаю его как человека, способного принимать решение, даже если оно мне не нравится. Я признаю в нем воина Христова, он в полной мере возраста Христа, он осознает меру, степень, глубину ответственности. Какое я имею право по этому поводу возмущаться? Это мое наплевательское отношение? Это безразличие или нет?
«Вы для них как кость в горле, отлично описали всю систему и чему она служит».
Кстати, по поводу «Ловцов человеков». Отсутствие обратной связи — для меня это показатель того, что сказанное там — это такая ядерная бомба, что туда просто боятся лезть. Для меня это так.
«А кого "колбасит" — это больше касается не воцерковленных, а только-только встающих на этот путь. Если даже священники уходят из сана, из Церкви, то и мне там делать нечего, — предполагаю так».
Да, согласен, но можно еще дополнить картину. Дело в том, что в Церкви есть и те, которые там давно, но не хотят взрослеть. Ведь: «На кого ж ты нас покинул?! А мы-то как?!» — это же про младенчество во Христе. Но это не то младенчество, про которое Христос говорит: «Будьте как дети». Это нежелание брать на себя ответственность: батюшка классный, как он благословит, так и будет — что мне читать, что смотреть, сколько поросят покупать, сколько деток мне рожать. Это выглядит благочестиво, но по факту — это отказ от своей ответственности. А почему человек отказывается от себя и от ответственности за свою жизнь? Потому что если он берет ответственность на себя, начинается тревога, а он с ней справиться не в состоянии, ему тяжело, и он ищет какого-то взрослого дядю, который за него всё решит. Это инфантильность, и, к сожалению, Церковь наша невольно это воспитывает.
Значительная часть людей не хочет взрослеть, и сама по себе церковная система сейчас выстроена так, что туда попадают люди инфантильные, которые ищут себе поводыря, какого-нибудь значимого взрослого, который будет за них принимать решение. И они такого находят, называют его духовным отцом, выглядит это благочестиво, благопристойно, никто не упрекнет, «всё как батюшка благословил». Но, по факту, это неспособность и нежелание взрослеть и брать ответственность за свою жизнь на себя. А когда священник этот или другой говорит: «А я ухожу, я больше не служу», — то вот таких людей начинает «колбасить».
«Архимандрит, — как он стал мирянином? Это же монашеское звание или я что-то не понимаю?»
Архимандрит — это не архиерей, это священник. А Вы не задавались вопросом: сколько у нас бывших монахов? Кстати, у меня после новости про Андрея Конаноса была такая идея: было бы здорово составить список тех, кто ушел, хотя бы за последние десять лет — священников, дьяконов, монахов, может, даже епископов, — мы же не знаем, а этого народу полно. Просто Конанос, Федосов, Головин, Романов — это публичные люди, их видно, и что сделал Конанос, все увидели. А после меня, я знаю, двое ушли, там всплеск какой-то произошел, и все забыли, и живут все эти бывшие священники совершенно спокойно, никто их не клюет, не достает, не тревожит.
«Вообще, жалко, что так вышло».
А мне не жалко. Кстати, я радуюсь на самом деле. Конанос у себя пишет, что он снимает с себя рясу не с брезгливостью, а с благодарностью. Я тоже с очень большой благодарностью оборачиваюсь на все те события, что произошли, смотрю на них и думаю: круто, что всё это было! Я нисколько не жалею.
«Как же Ваши прихожане, на кого вы их оставили?»
На Господа Бога! Они не мои, они Божьи. Вообще, они архиерейские, это его паства, а священнику он просто делегирует свои полномочия: ни один священник не имеет права ничего совершать без благословения правящего епископа.
«Делаю сравнительный анализ, что происходит в светской и церковной власти. А ведь все процессы одинаковы, какой черт всем этим управляет? Или это запах времени?»
Ну, по поводу того что все процессы одинаковы, я могу с Вами согласиться. Сам факт, что в Церкви происходит то же, что и в светской власти — уже факт печальный, потому что Церковь не от мира сего. А если с ней происходит то же самое, что в любой корпорации, организации, в любой власти, это уже говорит о том, что она просто обмирщилась.
«Какие на Ваш взгляд идеальные отношения с духовником?»
Задача любого родителя — сделать так, чтобы его ребенок мог обходиться без него, и у духовника, по идее, также. Его задача сделать так, чтобы его духовное чадо мог обходиться без него. Взрастить его как личность и в душевном, и в психологическом смысле. В духовном смысле, чтобы он взошел в полную меру возраста Христа и хотя бы стал как учитель, а может быть и превзошел. А если духовник или родитель ведет себя по отношению к своим детям так, что они беспомощны без него, то он плохой родитель, хотя ему кажется, что без него они пропадут. «Я им нужен, понимаете, я им нужен как воздух, поэтому я буду так делать» — это плохой родитель, плохой и духовник.
«Почему отстранили Минского?»
Мне кажется, это политический вопрос. Минский за народ более старался, видно, за излишнюю свободу его отстранили, такое пока впечатление складывается. У нас, оказывается, и такие архиереи есть!
И в завершение желаю Андрею Конаносу всего самого хорошего, я рад, что он остался со Христом.
Всех благ, друзья мои.
Здравствуйте!
Навигация по статьям канала Киберпоп ТВ
