Предыдущая глава
- Не пущу! – не своим голосом орала Ольга.
Её сыночек, её кровиночка, самый близкий, родной и любимый, собрался уезжать из дому. Собрал вещи, зацепил свою Люсю, и поставил мать в известность. Перед фактом. Мол, всё, мама дорогая, уезжаю от тебя, не грусти, пиши письма. Ольга пришла в неописуемый ужас и встала на пороге, как скала.
- Мам, че ты делаешь? Пусти. Сейчас отец заедет. Мы квартиру в посёлке нашли.
- Какой он тебе отец? Ну какой он тебе отец? – истерически выкрикивала Ольга, пытаясь вырвать у Юрки сумку. – Не было его пятнадцать лет, и дальше нам его не надо. Куда ты пойдёшь? А я? Как же я?
- Мама, пусти, мы с Люсей всё решили.
- Кто чего решил? Ничего никто не решал. Зачем на ночь глядя из дома куда-то переться? Чай не бродяжки. Люся, ну ты хоть ему скажи!
Люся меланхолично жевала жвачку. Она не хотела никому говорить, но действие препаратов, которые ей кололи и давали в дурдоме, заканчивалось. И больше она ничего принимать не хотела, хоть и пообещала глав. врачу, что будет. Сейчас ей больше всего хотелось вцепиться в глотку лицемерной Юркиной мамаше, но было никак нельзя себя проявлять. Однако же сдерживаться было всё труднее.
- Юрик, я пойду, пройдусь. Пока отца твоего нет. Давай тут сам. – как можно спокойнее сказала она.
- Иди. Далеко не уходи только.
- Конечно. – кротко ответила Люся.
Девушка шла вдоль улицы, куда глаза глядят. Надоела уже тётка мерзкая. Думает, Люся дура, Люся не видит ничего. Как она Юрке наушничает, всё что-то нашёптывает, пытается её выжить. Что она сделала-то этой мамаше? Наоборот, пыталась быть хорошей. Старалась как лучше. Ужин сготовила. Грымза старая. Пусть Юра сам её концерты смотрит, а Люсе надоело. Вообще, она поняла, что получила хороший опыт. Просто бесценный для девятнадцати-то лет. Если выходить замуж, то за сироту. Живые родители, да ещё в одном доме – это хуже психушки. Хотя отец вроде ничего… денег на шмотки дал. Не пожадничал. Сроду у Люси не было таких красивых шмоток. Она любовно провела ладонью по талии и по бедру, погладив свою красивую блузку, а потом джинсы. Ничего такого, ей просто хотелось почувствовать рукой новую плотную ткань.
Люся услышала восхищённый свист. Повертела головой, увидела красный трактор, а потом и его владельца. Василий стоял у калитки и пристально смотрел на неё.
- Ниче ты… преобразилась. Я тебя не узнал, богатой будешь.
Люся отдернула ладонь от бедра в тесных голубых джинсах.
- Поди сюда, я тоже поглажу. У меня лучше получится.
- Тебе раз уже врезали. – усмехнулась Люся. - Мало?
- Мне врезали? – расхохотался Васька. – Как скажешь, красавица.
Люся подошла к калитке, взялась за неё рукой. Васька положил на её ручку сверху свою лапищу.
- На чём мы там остановились-то прошлый раз? – хрипло спросил он.
Юра не слушал никаких доводов и не реагировал на просьбы. За окнами зашуршали шины по дороге, мелькнул свет фар. Ольга схватилась за сердце, сползла на пол и начала очень натурально задыхаться.
- Сынок… что-то горит в груди. Дай капельки. Ох, плохо, мочи нет терпеть, как печёт.
- Мам, может скорую вызвать? – Юра метнулся в комнату матери, нашёл корвалол, налил ей воды, начал капать.
- Не надо, сынок. Зачем скорая? Все под Богом ходим. Как уж он решит. – она выпила капли и снова схватилась за грудь. – Да и зачем? Если не нужна я никому всё равно.
- Вставай с пола, мам. Я помогу до кровати дойти.
Юра довел её до комнаты, помог лечь. За окном раздался сигнал автомобиля. Парень обернулся, потом снова посмотрел на мать.
- Ладно, я останусь. Если ты отцепишься от Люси.
Мать только рукой махнула, а потом закрыла лицо. Мол, делай что хочешь. На самом деле, она хотела скрыть торжествующую улыбку. А Люся? Ну, что – Люся. Еще поборемся.
Отец скрыл гнев под маской холодного презрения.
- Не смог, значит, от юбки мамашиной отцепиться? Ну, и дурак же ты! Не будет с тебя толку. Прощай.
Дал по газам и умчался в свою обеспеченную жизнь. Юра вздохнул обреченно и осмотрелся вокруг. Улица была темна и пуста. Он не понял: а куда делась его Люся?