Творческое путешествие по страницам памяти
Автор: Ольга Силаева
***
Весной обычен рецидив,
Вновь вспоминательный припадок;
Глоток надежды нацедив —
Напиток древен столь и сладок —
Поверю: чудеса грядут,
И молодость продлится вечно,
И боги никогда не лгут,
И можно тратить жизнь беспечно.
Птичкины полёты
Он обожал Леконта де Лиля и называл меня Черубиной де Габриак. Чудной невидимой птицей, певшей в ночи. Присылал открытки с изысканными видами, витиеватым почерком писал на обороте что-то куртуазно-маньеристское. Я в ответ тоже выпендривалась, как могла. Хотя он-то — всерьёз.
Ну, раз всерьёз, решила встретиться. Письма, конечно, прелесть, но на улице май, надо гулять, вдыхать эфир. И самое милое дело — с таким утончённо-учтивым кавалером. Назначила свидание. Он даже удивился, мол, а я думал, Вы вся в ночи, в тени, в тайне и печали. А я надела пальто расклёшенное, в серо-бежевую клетку, полусапожки, скромно убранные волосы пришлёпнула шляпкой-таблеткой. Явилась.
— О, вы словно фрейлин… Гретхен. Сражён, повержен!
Походили по аллейке, посидели на лавочке. Он читал стихи,а я смотрела на бабулек, торгующих весенними цветами. Потом прошлась мимо них. Постояла около ведёрка с нарциссами, поахала. Намёк не был понят. Мы раскланялись, расшаркались, до реверансов, правда, не дошло.
И снова полетели письма, одно другого изощрённее. Он воспрял духом, думая, что встреча была единственной и неповторимой. И что можно снова скрыться за ворохом роскошных цитат и афоризмов. Но когда дифирамбы дивной птице достигли апогея, ей снова захотелось прогуляться.
Надо сказать, что любила я вовсе не его, более того, и не думала особо о нём. Был другой — не обожающий, не восхищённый, но иногда звонивший. И я этими звонками тогда жила, их ждала, ими дышала. И в день второй встречи была окрылена — он позвонил, сам, без моих вымогательств! Хотелось петь, кружиться, летать!
Я и полетела. В кроссовках, джинсах и спортивной куртке. Потому что — не Гретхен я вовсе! Бежала вприпрыжку по тополящейся аллее, а навстречу шёл этот надоедливый Жарков в чёрном плаще и чёрной шляпе, скрывавшей обширную лысину. С белым томиком Есенина — ах, какие мы поэтичные, фу ты ну ты! А цветы так и не подарил, жадина! Я продолжала лететь.
— Мы куда? — спрашивал запыхавшийся, сбитый с толку Жарков.
— В лес, на природу!
— Подождите, я хотел в музей, вон трамвайчик, поехали? И потом у меня язва, нельзя так быстро, надо выпить таблетку.
Я смеялась. Над язвой, над его неловкостью и приземлённостью. Нет, не любил он — и не знал, что это такое!
Попорхала между берёзок в лесу, сообщила, что где-то здесь есть дуб. Надо найти, это же как Андрей Болконский, а он — мой герой, да! Как это — устал? Ха-ха! Да какой трамвайчик? Отличная погода, надо пешком, бегом! Что, постоять хоть минуту? Ну, стою.
— Вот, возьмите.
Протянул томик. Лицо красное, потное, глаза как у по битой собаки. Странно. Прогулка не понравилась, что ли? Вообще — странный тип. Повернулся и ушёл. Наверное, в музей поедет, будет портретом какой-нибудь маркизы любоваться. Ну и пусть! Зато я — самая счастливая, и, да-да, скоро позвонит мой герой, он же обещал, я жду, уже давно, всё лето прождала и осень. А зимой читала Есенина и плакала — глупая, одинокая, прибитая к земле серенькая птичка.
Художник-иллюстратор Д. Лапшина
Редактор: Анастасия Ладанаускене
***
Будем рады видеть вас в числе наших подписчиков)
Успехов! И вдохновения творить!