Когда моему ребенку исполнилось 3 месяца, она отказалась есть. Это случилось в один день. Только вчера она с удовольствием ела, а сегодня увидела грудь, плотно сжала губки и заплакала.
Сказать, что я испугалась – не сказать ничего. Но я мужественно отвлеклась, подождала минут 30 и снова предложила. Реакция была такой же.
Я позвонила неврологу, которая наблюдала дочку с детства. Она сказала: "Приходите". 20 минут – и я была на месте.
Невролог осмотрела ребенка. Все в порядке. Позвала доцента кафедры. Та тоже ничего не обнаружила. На всякий случай я, по советам докторов, сдала бак.посев кала и бак.посев из носоглотки, общие анализы крови и мочи, биохимию крови. Чисто. Вообще не к чему придраться. А ребенок не ест. Только во сне.
Это было серьезное испытание. Наш папа до сих пор вздрагивает, вспоминая об этом (и нервно смеется, если кто-то спрашивает "когда за вторым?"). С 3 до 9 месяцев я кормила ребенка стабильно во время сна, каждые 3 часа. Я выходила на улицу, заходила в самую глубь парка, где не ходят люди, и кормила. Еще раз и еще раз. И точно так же – дома, ночью.
Бутылочка – это был не наш случай. Только естественное вскармливание, только хардкор. Я достигла своего минимального веса в 45 кг. У меня поседела половина волос и молча, даже не шатаясь, выпал передний зуб. Я взяла напрокат детские весы и взвешивала ребенка 2 раза в сутки.
Я готова была драться с шумящими и матерящимися в парке людьми. Потому что дочка спала чутко. Стоило ей проснуться во время кормления – все, больше никто не ел. Приходилось снова укачивать.
Меня раздражало все и вся. Особенно советы вроде "да забей, захочет есть – поест". Или замечания: "Уже давно пора давать прикорм, чего ты ждешь, анемии?" Вот это "чего ты ждешь" – это была отдельная Песнь моей Ярости.
А потом, так же резко, как это началось, все закончилось. Дочка снова начала есть в бодрствующем состоянии. Пусть даже и под мультики, фиг с ними. А вы б не так поступили?
Потом эта ситуация "забылась": психика всегда старается спрятать подобные травмирующие ситуации, чтобы человек не сошел с ума.
А потом я пошла учиться на психолога-психотерапевта. И эта тема поднялась одной из первых, я даже не ожидала (* в аутоординационной терапии мы работаем с темами, которые подняла сама психика, поэтому и нужен курс терапии).
Боже, до чего мне больно было это рассказывать! Но мой психолог сказала: "Вы хотите оставить это себе? Нет? Расскажите".
И я рассказала это. И похожие ситуации – например, как отказалась есть мама, незадолго до своей смерти, что меня страшно напугало. Дедушка перед смертью тоже отказался от еды.
И мы вышли на причину этой ситуации – страх голода. Он мне был знаком с детства. Я с совсем малых лет слышала истории о царь-голоде. Как дедушка разрывал норки сусликов, чтобы найти хоть немного зерна, как умирала от сердечной недостаточности прабабушка, тоже отказавшись есть.
Именно когда я посмотрела этой боли, этому страху в лицо, рассказала все, что подсказывала мне психика, эти эмоции ушли. Я почувствовала, что тема проработана. Это очень интересное чувство, кстати. Такая твердая уверенность совместно с умиротворением.
Теперь уже я, проводя психотерапию, прошу людей не бояться вспоминать. Не "тянуть за уши" воспоминания, но если уже вспомнилось – рассказывать. Да, я хорошо понимаю, что многие воспоминания болезненны. Но их НАДО вытащить, проработать и отпустить. А иначе в чем смысл терапии?
Мой телеграм-канал: https://t.me/autoordination_psychotherapy