Цикл статей "Моя блокада, которой для многих не было"
#это_нужно_живым — проект, объединяющий опыт поколений
Цель проекта: сохранить истории старшего поколения, которые никогда не были опубликованы в интернет-пространстве.
Информация о проекте: Слово инициатора проекта
Цикл публикаций, составленный из воспоминаний Романова Владимира Андреевича (1907 - 1996). Для публикации в канале «Хакнем» материалы предоставлены внуком автора Романовым Владиславом.
К началу 1944 года вопрос «кто кого» был однозначно решён. И пускай немцы по-прежнему стояли у Пушкина, Пулкова и старательно продолжали обстреливать город, привычно затемнённый по ночам, ленинградцы обживали трамвай, сажали огородики по берегам Обводного канала, приводили в порядок дворы и восстанавливали подорванные голодом силы.
«Чёрт знает что, — возмущалась по утрам дворничиха Клава, разгребая снег у парадного, — и чего это не гонят фрица от нас. Другие-то фронты глянь, — во-о-н где! Пора и отсюда их попереть… Ох, пора!»
Сменный электрик Запасов, с начала войны состоящий в штате Ленэнерго и поэтому имеющий бронь от призыва, возвращался с дневного дежурства и заглянул как обычно в клуб железнодорожников на Тамбовской. Здесь библиотекой заведовала Ольга Юн, которую он стал замечать вскоре после увеличения блокадного пайка и когда не без оснований мог считать, что выжил.
Благосклонно принимая проглоченные им книги, товарищ Ольга доверительно сообщила ему:
— Товарищ Запасов! Пётр Андреевич! А ведь у нас, можете себе представить, сегодня танцы! В малом зале. Как до войны… Чудо какое-то!! Не хотите ли остаться?
— Да, да, — растерянно пробормотал Запасов, — конечно, это ведь очень интересно. Совсем забыли, с чем их и едят, танцы-то, а кто, позвольте спросить, танцевать-то будет?
— Понимаете, с неделю назад у нас в доме отдыха, что в подвале здания, появились офицеры, много молодых офицеров. Боюсь только, что достойных партнёрш среди нас не найдётся… , — отвечала Ольга.
И пока Запасов подбирал себе книги, в малый зал понемногу стали подниматься из подвала отдыхающие. А вскоре появился знакомый Запасову довоенный баянист-затейник, небольшого роста, пожилой; и когда он расчехлил инструмент, и уселся на приготовленный для него стул, его так же стало не видно из-за баяна, как и в те времена, когда Запасов ходил на мирные танцы в этот же самый клуб.
Ольга опечатала библиотеку, и они перешли в зал, где золото новеньких жарко сверкавших погон придавало ему, обшарпанному за время блокады, какой-то удивительно особенный блеск. Баянист, пробежав по ладам отвыкшими от музыки пальцами, вдруг лихо вскинул голову, — дескать, знай наших! — не забыли, не разучились играть, и опрокинул на зал широкие аккорды вступительного вальса.
Присутствующие зашевелились, стали придвигаться поближе к центру, но закружиться под музыку никто не рискнул. И тогда, резко оборвав мелодию старинного вальса, баянист, припав щекой к инструменту, разворачивал меха, как бы прислушиваясь к первым тактам лихой русской пляски, не получившей признания на довоенных танцплощадках.
Звуки следовали друг за другом неторопливо, но ощущалась в них какая-то невероятная сила, подобная той, которая сокрыта в тетиве натянутого лука. Казалось, эта сила вот-вот вырвется наружу, и звуки, освободившись от чего-то, доселе сковывающего их, рассыплются на свободе вольной, неугомонной, огневой пляской.
Это напряжение постепенно овладевало стоящими людьми, ноги у Запасова против его воли стали подёргиваться в такт завлекающей музыке... И вот один из молодых офицеров не выдержал, медленно скользя по каменному под мрамор полу до блеска начищенными сапогами, он пошёл по кругу, покачивая корпусом и вызывая партнёров величавыми движениями окунувшихся в музыку рук. Лейтенант был так красив своей молодостью и удалью, и так бойко взглядывал на женщин, у которых, не смотря на голод, загорелись глаза при первых звуках почти забытого за годы блокады танца, что никто не решался выйти к нему.
Но вот в круг ворвался второй, третий… Музыка подхватывала людей и уносила их с собой, заставляя забыться и отдать ей всё своё существо. Уже и Запасов оказался в кругу, и Ольга, выразительно шаркая подшитыми валенками по скользкому полу, смеялась, молодела на глазах и, поводя руками в такт убыстряющейся музыке, как будто кричала Запасову: "Ну, давай же, давай, пляши!" И, если подорванные блокадой силы оставляли танцующего, он всё равно оставался в кругу, всё равно пытался шевелить ногами и отчаянно поводил плечами, всем своим видом показывая, что пляшет, что не устал. Казалось, что в этом танце воплощена вся сила и мощь русского народа, неукротимого и в пляске, и в труде, и в бою…
А на следующий день мощная канонада застала Запасова на Лиговке, и он вдоль морозной улицы помчался в клуб. Звенели стёкла, необычно пусто было и в зале, и в библиотеке, и в комнатах отдыха...
«Ночью уехали, — шептала, вздрагивая Ольга при каждом новом всплеске орудийных залпов, — вернутся ли?»
Через пару часов гул ожившего фронта стал откатываться от города, исчезая на западе, пока не наступила полная и окончательная тишина….
В этот день войска ленинградского фронта, полностью освободили Ленинград от вражеской блокады…
Если вы (или ваш родственник были участником важных событий, которые хотели бы сохранить в памяти других людей — присылайте свою авторскую заметку (+ плюс фотографии из личных архивов) нам на почту info@haknem.com , мы опубликуем в рубрике #это_нужно_живым от вашего имени.
Подпишитесь на этот хэштег, чтобы читать другие истории 👉
#это_нужно_живым
Цикл статей "Моя блокада, которой для многих не было":
11 статья [текущая]