Наша семья всегда любила собираться за столом в праздники, ходить в гости по поводу и без, устраивать семейные обеды по выходным.
На Рождество семью всегда собирала у себя баб Таня. Нас было тогда очень много, папа и мама, сестра с мужем и сыном, я с мужем, тогда ещё без детей, тетушка с двумя сыновьями. Ещё частенько приезжали папины и тетушкины двоюродные сёстры с дочерями и внуками, приходили подружки баб Тани, с которыми они вместе работали в госбанке на Свердловке.
Хоть и было мало места в ее квартире, да и стульев на всех не хватало, но мы все-таки как-то усаживались вокруг овального стола, накрытого белой накрахмаленной скатертью и заставленного парадным хрусталем из буфета.
Столовые приборы с бежевыми костяными ручками, вышитые крестиком салфетки, непременно Ванька-мокрый в центре стола, ради праздника поставленный тоже в хрустальную вазу.
Маленькая елочка с крошечными игрушками, высотой около 20 см, стояла на кружевной салфетке на телевизоре. Рядом иконка Казанской Богородицы и Николая Чудотворца, самого любимого в нашей семье.
Между оконными рамами в графинах остужался компот из сушеных яблок и маленькой ягодки (Луговой клубники).
Главным блюдом была фирменная баб Танина рыба под маринадом, чаще всего, треска.
Маринад она готовила накануне. В последний год ей было уже тяжело, но она все равно спускалась в погреб в сарае, тёрла на крупной терке рыжую сочную морковь и обжаривала ее на ароматном подсолнечном масле до мягкости вместе с горой крупно нарезанного лука.
Из погреба приносила ещё два бидончика солёных бочковых помидор. Один мы съедали как закуску, надкусывая кожицу и выпивая всю помидорку. Кожицу можно было надуть, пока баб Таня не видит, иначе бы не обошлось без ее присказки «ну, все, можно тебя цыганам на полушубок менять, будешь им через соломинку надувать лошадей в базарный день!»)))
А второй бидончик подлежал очистке всех помидор от этой самой кожицы и прокручивался в ручной мясорубке, привернутой к краю стола. Вся эта вкуснейшая помидорная заливка отправлялась в утятницу к обжаренным моркови и луку и тушилась долго-долго, закрытая тяжелой крышкой.
Рыба жарилась на раскалённом масле в чугунной сковороде, остужалась и лишалась всех костей.
В овальное блюдо, самое большое из ГДРовского сервиза на 12 персон, слоями укладывались рыба и маринад. И подавалась эта красота уже тогда, когда все наконец смогли устроится за столом.
Когда баб Тани не стало, то Рождество мы стали праздновать у моей старшей сестры. Рыба в этот день бывает, но чаще в виде малосольной форели или семги.
Зато у сестры отменный пирог с капустой и яблочный штрудель.
А рыба под маринадом в Рождество, она баб Танина, только её. Конечно же, мы тоже готовим рыбу под маринадом. Но это уже не праздничное блюдо для всей семьи. Мои дети ещё не родились в то время или были очень маленькими, чтобы запомнить рыбу, которую готовила их прабабушка. Зато пирог с капустой, который печёт их тетушка, вызывает у них стойкие ассоциации с семейным обедом в праздник.
Время идёт, каждый будет помнить своё заглавное праздничное блюдо, но главное, что мы собираемся вместе и чтим семейные традиции. Пока мы вместе, нам всё по плечу, беды и печали делятся и становятся маленькими и незначительными, зато радости многократно умножаются.
Картинки с просторов интернета