.
.
Мирра Лохвицкая, в русской поэзии, как сестра Семена Надсона, и как духовная мать Игоря Северянина. Она обладала такой же популярностью, как и Надсон, что давало поводы говорить о коммерческом успехе ее стихов уже при жизни. Лишь в двадцатом веке, ее стали , в отличие от Надсона, популярность которого перекинулась в шестидесятые годы забывать. Но если ее сравнить с двумя вышеупомянутыми поэтами, писала она даже лучше и Надсона и Северянина. У нее больше живого чувства, а не эсететизированного восторга, как у Игоря Северянина ,не смотря на его порою удивительную виртуозность, и в то же время, по поэтике она мастеровитее Надсона, (изобретательнее его по языку) с которым ее очень роднит экспрессивность и какая та, трагичная сила. Очень похожи они и по мировосприятию и даже по судьбе. Мирра Лохвицкая не великий поэт. Но она сама, и ее стихи - важная ступень к Серебряному Веку. Не сказал бы, что Цветаева, или Ахматова много от нее взяли, (от Лохвицкой скорее больше взяла Зинаида Гиппиуc) но, несомненно, именно Лохвицкая стала предшественницей двух великих женщин. Можно обратить внимание и на то, что ее многие портреты, несколько стилизованы под портреты Сапфо.
ГОВОРЯ О САМОЙ ПОЭТИКЕ МИРРЫ ЛОХВИЦКОЙ
.
.
Что можно сказать, и что заметить, читая стихи Миры Лохвицкой? Самая ранняя и молодая, она может быть наименее интересная, хотя и ранним стихам поэтессы присущ мелодизм , так ее выделявший в кружке поэтов Случевского, отзывающегося о Лохвицкой с восхищением. Более поздняя, Мирра Лохвицкая и роковая и трагичная. В таких стихах как Нереида, или Я хочу умереть молодой,. она словно бы бросает вызов женской лирике, с которой она сама и начинала, ее лирическая героиня иногда похожа на феминистку, правда не в современном понимании, а в понимании поэтическом, или архаической женской загадки. Из достоинств ее стихов можно отметить трагизм, вызов, и красоту. Из минусов можно отметить, что мелодизма в ее стихах больше чем музыки, что ее отличает например от Лермонтова, а в ее трагическом вызове ощущается некоторый нарциссизм. Интересно и то, что юный, восемнадцатилетний Иосиф Бродский, написавший своих знаменитых Пилигримов - взял за образец эти, не самые известные стихи Мирры Лохвицкой.
ПИЛИГРИМЫ
.
Мимо ристалищ, капищ,
мимо храмов и баров,
мимо шикарных кладбищ,
мимо больших базаров,
мира и горя мимо,
мимо Мекки и Рима,
синим солнцем палимы,
идут по земле пилигримы.
Увечны они, горбаты,
голодны, полуодеты,
глаза их полны заката,
сердца их полны рассвета.
За ними поют пустыни,
вспыхивают зарницы,
звёзды горят над ними,
и хрипло кричат им птицы:
что мир останется прежним,
да, останется прежним,
ослепительно снежным,
и сомнительно нежным,
мир останется лживым,
мир останется вечным,
может быть, постижимым,
но всё-таки бесконечным.
И, значит, не будет толка
от веры в себя да в Бога.
… И, значит, остались только
иллюзия и дорога.
И быть над землёй закатам,
и быть над землёй рассветам.
Удобрить её солдатам.
Одобрить её поэтам.
И Бродский, 1958
.
ПИЛИГРИМЫ
.
Знойным солнцем палимы,
Вдаль идут пилигримы
Поклониться гробнице священной.
От одежд запыленныx,
От очей просветленныx
Веет радостью цели блаженной.
Тяжела иx дорога —
И отставшиx так много,
Утомленныx от зноя и пыли,
Что легли на дороге,
Что забыли о Боге,
О крылатыx виденьяx забыли.
Им в сияющей дали
Голоса отзвучали,
Отжурчали поющие реки.
Им — без времени павшим,
Им — до срока уставшим,
Не простится вовеки. Вовеки!
Мира Лохвицкая
.
ЛОТОС
Моя душа, как лотос чистый
В томленьи водной тишины,
Вскрывает венчик серебристый
При кротком таинстве луны.
Твоя любовь, как луч туманный,
Струит немое волшебство.
И мой цветок благоуханный
Заворожен печалью странной,
Пронизан холодом его.
Мирра Лохвицкая
Я ХОЧУ УМЕРЕТЬ МОЛОДОЙ
.
Я хочу умереть молодой,
Не любя, не грустя ни о ком,
Золотой закатиться звездой,
Облететь неувядшим цветком.
Я хочу, чтоб на камне моем
Истомленные долгой враждой
Находили блаженство вдвоем,
Я хочу умереть молодой!
Схороните меня в стороне
От докучных и шумных дорог,
Там, где верба склонилась к волне,
Где желтеет некошенный дрок.
Чтобы сонные маки цвели,
Чтобы ветер дышал надо мной
Ароматами дальней земли.
Я хочу умереть молодой!
Не смотрю я на пройденный путь,
На безумье растраченных лет,
Я могу беззаботно уснуть,
Если гимн мой последний допет.
Пусть не меркнет огонь до конца
И останется память о той,
Что для жизни будила сердца.
Я хочу умереть молодой!
Мира Лохвицкая
Под впечатлением сонаты Бетховена «Quasi una fantasia»
I
Откуда этот тихий звон? –
Он в сердце болью отозвался…
То лиру тронул Аполлон,
Иль филомелы гимн раздался?..
О, нет, то гулкий бой часов
С высокой башни к нам несется...
Чье сердце страхом не сожмется,
Услыша смерти близкий зов!
Порвется жизни нашей нить, –
Спешите ж ею насладиться,
Спешите юностью упиться,
Любить, страдать, – страдать, любить!
Мы изменить не властны тут
Святую волю Провиденья;
Они летят, они бегут –
Неуловимые мгновенья…
За часом час, и день за днем,
Пройдут века, тысячелетья…
За гробом буду ли жалеть я
О жизни, счастье… обо всем?..
Плывет волна, скользит волна, –
Куда, откуда? – Нет ответа.
Глубокой вечность мглой одета
И неразгаданна она…
II
Я знаю, меня не покинешь ты вечно, –
Но все же разлука всегда бесконечна,
И как ты ни близок, о милый, со мною, –
Грозит она встать между нами стеною…
О, если б могла я любовью земною
Связать мою душу с душою родною,
Из мира печали, вражды, преступленья –
В надзвездные вместе умчаться селенья!
Унылых часов не боюся я зова,
И смерть я с улыбкою встретить готова,
Я верю, что души, любившие много,
Сойдутся за гробом, по благости Бога.
О, если бы слиться могла я с тобою,
Зажечься навеки звездой голубою –
В краю, недоступном для слез расставанья
Где время бессильно, – и вечно свиданье!
Мирра Лохвицкая ,22 апреля 1892
ЗАМОК
Мой светлый замок так велик,
Так недоступен и высок,
Что скоро листья повилик
Ковром заткнут его порог.
И своды гулкие паук
Затянет в дым своих тенет,
Где чуждых дней залетный звук
Ответной рифмы не найдет.
Там шум фонтанов мне поет,
Как хорошо в полдневный зной,
Взметая холод вольных вод,
Дробиться радугой цветной.
Мой замок высится в такой
Недостижимой вышине,
Что крики воронов тоской
Не отравили песен мне.
Моя свобода широка,
Мой сон медлителен и тих,
И золотые облака,
Скользя, плывут у ног моих.
Мирра Лохвицкая