Спецкор «РП» Александр Рохлин отправляется на Кольский полуостров наблюдать город на воде, который, на его взгляд, выигрывает первенство у себе подобных Венеции и Санкт-Петербурга. Почему и чем выигрывает? Автор объяснит, если читатель понаблюдает вместе с ним. Для лучшего обзора — и с воды.
Если подняться на гору Монча и оттуда посмотреть вниз, то станет ясно: не тот город люди назвали Венецией. И с Северной Венецией, которая на Неве, то же самое недоразумение. Если мы говорим о городе, стоящем на воде, в воде и вокруг воды, то обе Венеции, итальянская и российская, очевидно не выдерживают конкуренции с городом под горой Монча. В зеркало шести озер смотрятся окна его домов, и нет ни одной улицы, которая не упиралась бы в берег и озеро. Воды здесь очевидно больше, чем суши, береговая линия затейлива и неповторима, как детские каракули. А чтобы объехать город по воде, понадобится добрый час. Этот скромный победитель Венеции и Санкт-Петербурга зовется Мончегорском и находится на Кольском полуострове, в Мурманской области.
Реплика моя с вершины горы Монча не имеет никакого отношения к нижеследующей заметке. Но дает представление о месте действия. Кроме того, Мончегорск вызывает у меня острый приступ зависти.
Здесь живут неравнодушные граждане. Вирусом они заражены общим или еще какая неизвестная причина имеется, но местные граждане повально больны страстью к преображению местного пространства.
О всех я написать не могу. В городе 50 волонтерских команд, которые «соперничают» друг с другом, что бы еще такого придумать, чтобы Мончегорск, который и так с языка саами переводится как город у Красивой горы, стал еще красивее и гористее.
У меня в Волоколамске такого нет. И жало зависти терзает мою плоть.
Есть, конечно, доля лукавства в словах. Известно, какой «вирус» объединяет мончегорцев. Они живут в городе, построенном в 1937 году ради добычи никелевой руды. И сейчас градообразующим предприятием является Кольская ГМК. Последнее автоматически НЕ означает, что деньги на город сыплются из комбинатовских труб. Все инициативы по преображению мончегорского пространства исходят от самих горожан — рядовых сотрудников комбината. И вообще, этому земскому буйству фантазии всего пять лет. До этого город и горожане кисли в летаргическом постсоветском сне. А идея проста и звучит крайне буднично. Ее мне сообщает Диана Владимировна Замятина, руководитель корпоративных программ Кольской ГМК, одновременно угощая эксклюзивным морошковым вареньем. Новая форма досуга — преобрази пространство вокруг себя. Сотвори добро на своей родной улице. Подружись с соседом, сделайте что-нибудь вместе.
Я чувствую, что совсем недавно читал об этом в какой-то детской книжке, чуть ли не слово в слово.
— И мы придумали волонтерскую программу «Комбинат Добра», — продолжает Диана, — провели несколько обучающих сессий, вовлекая людей в проектную деятельность.
— Бинго! — восклицаю я. — Вспомнил! Это же история про крокодила Гену, Чебурашку и девочку Галю.
Диана Владимировна пытливо смотрит на меня. Она девушка молодая, и детей у нее, полагаю, еще нет. Поэтому она не помнит классики детской литературы. А я ее уже по пятому кругу прохожу.
— Они же строили Дом Дружбы в своем городе, чтобы всем одиноким было где встречаться. Помните речь Чебурашки: «Мы строили, строили и наконец построили!»?
— Все хорошее повторяется, — осторожно замечает Диана Владимировна.
И дальше она рассказывает, как все закрутилось, завертелось и заработало.
В декабре 15-го года в Мончегорске прошел первый эко-марафон волонтерских проектов «Понеслось!». Крайне удачное название, надо признать. Поскольку лось — символ города в Монче-тундре. Его огромное изваяние на камне украшает исторический центр города.
Поэтому, если приведется оказаться в этих краях, немедленно разыщите двух парней с горящими глазами и говорящими фамилиями. Шустров и Гнибеда. Володя и Леня.
Эстрадно-волонтерский дуэт. Эти парни вцепятся в вас мертвой хваткой и не отпустят, пока не покажут всей красоты Мончегорска. И только посмейте не полюбить их город — будете утоплены в озере Лумболка (или Имандра, или Нюдъявр, или Кутыр, или Комсомольское — на выбор). Потом, правда, выловят, обсушат и повезут смотреть на свою Венецию с высоты птичьего полета.
И все-таки я позволю себе вперед Шустрова и Гнибеды рассказать сначала про Лапландский заповедник.
Вот это надо осознать. Раньше всех Мончегорсков и Мурмансков, до появления дорог и цивилизаций, комбинатов и эко-марафонов здесь находилась страна диких лопарей — Лапландия. Западная часть в Финляндии, восточная у нас. В переводе с саамского — Край Земли. Воспетая в бессмертной саге Ганса Христиана Андерсена «Снежная Королева». Как это раньше мне не приходило в голову, что свой подвиг маленькая Герда завершила на российской территории?! Потому что более дальнего и жестокого края земли в Европе и выдумать невозможно. Снежная Королева знала толк в выборе места для резиденции и где прятать заколдованных Каев. Почему об этом никто не говорит? Неужели это мое личное открытие? Почему нет экспедиций в поисках замка Снежной Королевы? Или все Герды перевелись?
Лапландский заповедник находится всего в двадцати километрах от Мончегорска. И по понятным причинам является объектом внимания волонтеров. Если в двух словах, они строят мосты. Правильнее сказать, мостки и мостики. Но суть одна: с этих мостков — деревянных настилов — можно своими глазами увидеть заповедную, спрятанную от глаз красоту тундры, не причиняя ей ущерба. Не трогая ее, не ступая ногой на заколдованную землю. А то, что она заколдована до сих пор, не вызывает никаких сомнений. Это трудно описать. Знание дается в ощущениях. Добрые девушки из волонтерской команды «ЗапоNNки» во главе с Юлией Валерьевной Фишер обстоятельно покажут и расскажут, сколько здесь руками волонтеров было проложено эко-троп, построено дорожек, поставлено знаков, табличек и информационных стендов. Покажут деревянный эко-лекторий, в котором любознательному детству рассказывают о природе Лапландии, пригласят в избушку к Бабе-Яге, заведут на горку, где обещают в скором времени открыть музей быта почти исчезнувшего народа сааами-лопарей. И все же, все же это не самое главное. Когда они отпустят приезжего журналиста в свободное плавание, по деревянной дорожке вдоль озера, куда глаза глядят, навстречу священному камню саами Сейду, вот тогда и случится встреча. Будет хлестать дождь, выть и срываться ветер и волны на озере яростно набрасываться на берег. Того и гляди пойдет снег. Осень здесь заканчивается мгновенно. По взмаху руки Снежной Королевы. Поэтому лучше погоды и невозможно себе представить. Деревянная тропа дает возможность почувствовать невесомость, лететь над землей, не прикасаясь к ней ногами. Это что-то катастрофически давно забытое, райское. Нельзя и помыслить о том, чтобы ступить на ковер из красного мха и серебряных лишайников. Ледяная молния превратит тебя в статую. Полное ощущение, что тебя пустили в чужие королевские покои. Человеческим духом здесь не пахнет. А что будет, если попробовать? Шагнуть вниз, в объятия росянки, и позвать ее: ваше величество Снежная Королева, я готов, где твои санки?
Про свое пребывание в чертогах Снежной Королевы расскажу как-нибудь в другой раз. Вернемся в Мончегорск, чтобы попасть в объятия вышеописанных Шустрова и Гнибеды. Обстоятельства те же: льет дождь, рвется ветер, и сквозь серые тучи видно, что на горах уже лежит снег.
— Зима идет, — говорит довольный Владимир Николаевич Шустров и заводит мотор у спасательной шлюпки.
Надо признать, что характер у Владимира Николаевича буйный, в хорошем смысле этого слова. Мончегорск для него малая родина, поэтому приход зимы его совершенно не пугает. И уж тем более какие-то белые штормовые барашки на волнах. И мы выходим на прогулку по абсолютно пустому озеру (дураков все же немного) с целью провести ходовые испытания нового двигателя и увидеть красоту Мончегорска с воды. А еще потому, что одним из самых очевидных эко-проектов в городе является уборка мусора по берегам Лумболки.
Все начинается с малого: прибрать мусор, починить скамейку, построить детскую площадку, соорудить снежную горку в своем дворе, найти общий язык с соседом, подарить детскому дому часть сердца. Звучит вроде скучновато. Или страшновато. Но здесь принцип: ниточка за иголочкой вьется, идея к идее шьется. А Шустрову и Гнибеде все время на месте не сиделось, шило ныло, руки чесались. Поэтому корпоративные волонтерские программы словно специально для них и писались. Они были первыми мончегорцами в корпоративно-волонтерских рядах.
С мусором все печально и просто. Мончегорцы — любители зимней рыбалки — промышляют рыбкой исключительно ближе к другому берегу. И по укоренившейся привычке все, с чем пришли, там же, на льду, и оставляют. По весне лед тает, и весь мусор ветром гонит на берег. Автомобильного подъезда нет, добраться можно только по воде. Мусор годами копится, и о красоте Мончегорска говорить можно только с закрытыми глазами. Спасательные шлюпки ребята находили сами в полуразрушенном состоянии. Благо сделаны они из пластика, поэтому не тонут. Лодки реставрировали своими руками, красили в боевой желто-белый цвет и спускали на воду. Антимусорный флот состоит из двух шлюпок и одной лодки (пока еще не на ходу). Но мусора в общей сложности со всех берегов и ближних пляжей Лумболки вывезли 10 (!) «КАМАЗов».
Я вспоминаю разговор под морошковое варенье с Дианой Замятиной. Оказалось, что люди наши, если им правильный заряд сообщить, быстро откликаются на совместное городское творчество. «Комбинат Добра» за пять лет вырос и заявил о себе десятками волонтерских акций. От посадки трех тысяч елок на месте бывших геологических разведок до выпуска в Лумболку четырех тысяч мальков сига. И эти же волонтерские команды оказались как нельзя кстати во время пандемии. Именно они взяли на себя всю работу по оказанию помощи пожилым людям, запертым в своих квартирах из-за карантина.
Как ни странно, но здравомыслие неожиданно берет верх. Я думал, что мы будем болтаться на воде и любоваться потемневшим Мончегорском под рассказы Шустрова до тех пор, пока нас не затрет льдами. Но мы попадаем на мелководье и боимся загубить новый двигатель. Ходовые испытания сворачиваются, и мы возвращаемся на набережную в центральном парке культуры и отдыха имени архитектора Бровцева. И здесь встречаемся с центральным проектом Гнибеды—Шуст-рова. Называется он «Открытое Прибрежное Пространство».
Я думаю: зачем об этом писать? Такая очевиднейшая вещь, не требующая ни восторженных вздохов, ни яростных взмахов пера очеркиста. Люди во все времена страдают от одиночества и сражаются с разделением. Для преодоления сего нам требуется больших и разных площадок для объединения, собраний творческих людей, для обмена идеями, решения общих задач. И просто ради живого пространства хорошо провести время с чаем, плюшками и надувными подушками. Почему мы с таким трудом приходим к этому?
Стоял когда-то в парке Бровцева неказистый домик-сарай с такой же неказистой формой деятельности — общественный туалет. Парк приходил в запустение с концом советского периода, а туалет — тем более. На картинках четырехлетней давности он похож на взорванный курятник. Дуэт Шустрова и Гнибеды проходит обучение в школе социального предпринимательства, выигрывает грант на коренное изменение всей этой истории. Грубо говоря, ребята обещают, что слепят из г… конфетку в буквальном смысле. ГМК выделяет им на эти цели три миллиона рублей, в долг. (Уже вернули, кстати, и новый кредит взяли.) Дальше они берут топоры и молотки в руки и начинают лепить. К декабрю 16-го года они восстанавливают кирпичную кладку сарая, наращивают новые деревянные стены и еще один этаж. Что получается? Я бы назвал это современным «караван-сараем». Многофункциональное пространство с современным урбанистическим дизайном для решения задачи объединения горожан и борьбы с внутренним разделением. Что снаружи? Как правильно замечает Шустров, на Севере главное богатство — это снег. Снег — это хлеб. Снег надо заставить работать. Ребята строят снежные горки. Теперь на санках и ватрушках можно съезжать прямо на лед озера, со скоростью 40 км/час. А потом с помощью миниатюрного подъемника возвращаться назад. Были выстроены и горки для летнего спуска на специальном покрытии. Летом здесь работает прокат роликов, самокатов и прочей малой колесной техники. И все же атмосферу «Берегу Развлечений» создают, скорее, не горки и не качели над озером. Что внутри? Открытые пространства для общения. На двух этажах «караван-сарая» теперь проходят мастер-классы, музыкальные квартирники, женские посиделки, детские праздники, лекции, кинопоказы, ремесленные выставки, фотовыставки, архитектурные воркшопы, поэтические вечера, рэп-баттлы, обучающие семинары, и проч., и проч.
И эту заметку я дописываю за длинным столом-верстаком в большом зале, который завтра, судя по афишке на стене, будет кинотеатром, послезавтра танцполом, на следующей неделе — мастерской по шитью игрушек или производству глиняной посуды. А сегодня вдруг легко превратился в рукотворную кофейню и рабочий кабинет для бродячего журналиста.
Где людям хорошо друг с другом быть? Здесь, в Монче-тундре.
Очерк Александра Рохлина опубликован в журнале "Русский пионер" №99. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".