В моем детстве не было ужасов, напротив, у меня очень хорошая семья. Мы жили бедно, но на самое необходимое в принципе хватало, хотя само жилье несколько лет, пока не переехали, у нас было ужасающим. Но сейчас я не об этом. А просто несколько фактов о том, как тогда жил маленький город в одной из областей в России.
В 90-е в нашем городе почти не было асфальта. Был на центральной площади, у вокзала, на окраинных улицах - был почти весь разбит. Там, где жили мы, а это были самые городские выселки, его не было вообще. Осенью и весной дороги у нас выглядели, как в русской деревне времен путешествия Радищева.
Сколько я помню то время, обувь была грязной постоянно. Не просто забрызганной, а облепленной грязью. Когда мы переехали на улицу с асфальтом, я себя приучала, уже в сознательные годы, в старших классах, что ходить в грязной обуви нельзя. И фонарей не было никогда. Когда появился сериал "Улицы разбитых фонарей", мы смеялись, что это про нас. Я до сих пор боюсь ходить в темное время суток.
Сейчас тот город не стал Нью-Васюками, но его весь закатали в плиточные дорожки, столь ненавистные москвичам. Положены они где как - порой неправильно, так что их подтапливает, порой плитка проседает, но в основном они чистые и сухие. Фонари есть. По городу стало ходить не страшно и даже приятно.
В 90е мусор, лежащий на улицах, в нашем городе был настолько обычным явлением, что я, в общем-то аккуратный человек, росший в приличной семье воспитанных людей, всегда выбрасывала бумажки прямо на землю. Просто потому, что искать урну не было смысла вообще. Еще одна бумажка не делала погоды. Да, мы так и жили, как на фото!
Потом что-то изменилось и я постепенно привыкла, что не только бумажку от мороженого, но даже жвачку или целлофан от трубочки сока нельзя бросать. Сейчас все это я несу до урны, мне это не трудно, более того, у меня уже ребенок умеет носить коробочку из-под сока до урны и обожает туда выбрасывать. И я регулярно собираю мусор под окнами квартиры (выброшенный соседями), просто чтобы его не было. Я читала исследования про влияние мусора на состояние общества и вполне доверяю им. Я даже верю, что духовность возвышают именно чистые улицы, а не какие-то храмы шаговой доступности.
Еще в 90-е мы ездили в районный центр на привокзальный рынок. Там покупались продукты, потому что у нас продавалось не все, и одежда. Одежду у нас не продавали вообще. На рынке было нежно-розовое приземистое здание - отдельно стоящий туалет (крытого рынка не было, поэтому и отдельный). То, что было там, навсегда отпечаталось в моем сознании: это, простите за грубость, такая система, при которой “сидишь орлом” (то есть дырка в полу и 2 участка куда ставить ноги).
Запах этого места был непередаваем. Но больше делать было нечего, дом был неблизко, приходилось идти.
А сами вещи на рынке нужно было мерить стоя на картонке, за занавеской.
Продавцы иногда дышали легким запахом горячительного. Вещи мне в школьные годы покупались из расчета: одна штука на год. Одни джинсы, одни ботинки, одна куртка. Почему-то я обычно умудрялась порвать в первый же день и куртку, и джинсы. Обувь я носила обычно долго, а вот одежда на мне просто горела. Как я это умудрялась, будучи постоянно больной и домашней книжной девочкой, не знаю. И даже не приходило в голову, что могут купить еще - надо было зашивать. Для этого надо было идти в небольшой ларек с нашивками, чтобы заплатка выглядела модной.
Еще были ларьки с косметикой разных оттенков, и нормальных, и совершенно диких.
Помню, как-то я купила жидкую подводку, но оказалось, что краситься ей очень тяжело. Я то попадала прямо в глаз, то мимо века, да и видела тогда плохо, так и не научилась. А потом - коробочку с несколькими оттенками блеска для губ, и оказалось, что все они слишком яркие, на мне (а я всегда выглядела младше своих лет, в 16 мне можно было дать 13) выглядели очень смешно. По-моему, больше мы не покупали, а ходили на все эти блески и тени просто посмотреть.
Как всегда и бывает, все это казалось нормальным, потому что другой жизни никто не знал. И рынки, и магазины, и темные грязные улицы. Но сейчас это время как нечто лучшее я вспоминать не могу.