***
Когда ей бывало плохо, Алиса всегда смотрела это коротенькое видео, снятое на давнем корпоративе подружкой Светланкой: берег реки, поляна, она сидит под деревом, рядом эта дурочка из бухгалтерии, Лена, что ли. И чего тогда увязалась за ними? Ведь ясно же было – ничего ей не светит, нет, потащилась следом, строила глазки, томно вздыхала… А Дим совершенно не обращал на неё внимания, они с Алисой были заняты друг другом, дурачились, изображая парижских аристократов позапрошлого века, называли друг друга «месьё» и «мадмуазель», он напевал, аккомпанируя на гитаре, хулиганскую песенку про мадам Анжу и на словах:
Позвольте я, мадам Анжю,
На грудь вам руку положю-ю-ю
протянул к её груди руку, но она подхватила стакан с вином и сунула в его ладонь, они расхохотались, глядя друг другу в глаза, а дурочка из бухгалтерии скорчила злобную гримасу… Именно тогда между ними и проскочила первая искра.
Телефон вкрадчиво замурлыкал. Она вздрогнула, возвращаясь с того давнего корпоратива, и нажала приём.
– Алиса Николаевна Скворцова? – женский голос, усталый и равнодушный заставил напрячься, в нём послышалась какая-то беда.
– Да, я слушаю…
– Это из больницы вас беспокоят. Вы можете сейчас приехать к нам?
– Да, конечно, – она почувствовала, как сердце покрывается льдом, – а что случилось?
– Ваш муж пришёл в себя, хочет вас видеть.
…Через полчаса она уже вбегала в вестибюль больницы. Лестница направо, второй этаж, коридор, стеклянная дверь в отделение. Алису здесь хорошо знали – дежурный врач, довольно молодой парень, сразу повёл её в палату.
– Пожалуйста, недолго, буквально пару минут. И никаких слёз, только позитив. Вообще-то к нему ещё нельзя, но он очень хотел вас видеть, а любое волнение для него сейчас исключено.
Она, почти не слушая врача, торопливо открыла дверь. Какие слёзы, какие волнения! Всё её существо наполняла радость: теперь плохое позади, Дим пришёл в себя, значит, всё будет хорошо!
Кровать мужа находилась в углу палаты. Алиса тихо подошла так, чтобы тот смог её видеть. Он открыл глаза, медленно повернул голову, всматриваясь в силуэт жены, – в палате свет был приглушён. Несколько секунд сосредотачивался, узнавая; наконец лицо его просветлело, и он еле слышно прошептал:
– Лисёнок, родная, ты здесь… Ты снова со мной… Значит всё-таки мне приснилось… Ведь ничего не было, правда? Ты больше никуда не исчезнешь… Хорошо… Я посплю теперь…
Пожилая медсестра взяла её за руку, вывела из палаты. Врач что-то говорил, объяснял ей, что больной ещё слаб, ему надо спать, теперь он пойдёт на поправку. Алиса, словно замороженная, улыбалась, кивала, выслушивала, когда нужно опять приехать, что привезти. Не помнила, как добралась домой.
На тумбочке всё также улыбался с фотографии её Дим, весёлый, сильный, ясноглазый. Угол снимка пересекала его чёткая, уверенная подпись: «Моей любимой Альке – от её Дима!!!» Алиса закрыла лицо ладонями и заплакала, горько и безысходно. Как же подло её ударила судьба! В тот самый момент, когда она поверила, что всё плохое позади, что Дим пойдёт на поправку, что они будут вместе выздоравливать…
Он всегда звал её Алькой. Всегда говорил, что любит и никогда не давал повода усомниться в этом. И никогда, ни разу в жизни не назвал её Лисёнком, Ли́сой, эти имена были табу. А сегодня сказал: «Лисёнок, ты здесь? Ты снова со мной?»
Она бросилась на тахту и там тихонько скулила сквозь слёзы, кусая подушку, чтоб не завыть в голос. Лисёнок, ты снова со мной? Лисёнок, Ли́са, Лизавета…
Бедная, бедная Алька…
***
Она влюбилась в него сразу, бесповоротно и безоглядно. Это произошло первый раз за всю её двадцатидвухлетнюю жизнь. Конечно, случались и раньше романы, отношения, полудетские влюблённости, увлечения. Но все эти события проходили по краю сознания, почти не задевая чувств. Она переживала, когда её бросали – один-два дня, потом всё возвращалось в норму. Сама бросала кого-то, иногда просто оба переставали звонить, писать в сетях. Всё это было только эмоциональным фоном, ведь нельзя жить лишь для работы и общения с подругами. Да и какое общение без перемывания косточек своим парням?
А тут, словно молния ударила. Разумеется, на нового сотрудника, импозантного, холостого мужчину в отличной форме, обратили внимание и другие женщины, но Алиса просто смела́ их своим напором, яростным, бьющим через край чувством. Дмитрий Алексеевич, холодноватый, корректный, сдержанный, не смог устоять, тем более она, и так не обделённая красотой, в эти дни просто расцвела и излучала женскую энергию такой силы, что «взрывались все трансформаторы в округе», как определила Светланка.
Через полгода состоялась скромная свадьба – Дим не хотел шумихи, белого платья с фатой и торжества во Дворце бракосочетаний. Алиса же, как всякая девушка, мечтала о пышной церемонии, лимузине, ресторане, море цветов, празднике со множеством гостей. Плакала, не принимая его мужского эгоизма, хотя догадывалась о причинах: будущий муж скупо рассказал, что три года назад от него ушла жена Лиза – они прожили вместе недолго, детей у них не было. Просто ушла, и всё.
Алиса осторожно пыталась выяснить, что случилось, но Дим обрывал все её попытки. Он сухо отвечал, что сейчас любит свою Альку, которая должна быть хорошей девочкой и не бередить прошлое. Там всё закончилось и не нужно выяснять причин, вообще воспоминания об этом ему неприятны.
В конце концов, сошлись на компромиссе: она отстояла фату, белое платье, марш Мендельсона в районном загсе и небольшой банкет для узкого круга друзей. Лимузин тоже был не особо шикарный, так – для вида. Однако всё прошло очень душевно и весело. Алиса напропалую танцевала, хохотала, швыряла букет в стайку подружек. Дим ласково улыбался, глядя на молодую жену, она самозабвенно целовалась с ним под крики «Горько!», и они выглядели чудесной парой.
Так и жили в согласии шесть лет. Родили дочку Вику, переехавшую сейчас к бабушке, поскольку мама не могла уделять ей много внимания, разрываясь между работой и больницей. Дим оказался замечательным мужем – выпивал очень редко, много зарабатывал, помогал по хозяйству, любил дочь.
Но своим чутким, влюблённым до сих пор, после шести лет брака, сердцем Алиса понимала, что любит она за двоих. Потому что больше никогда он не смотрел на неё так, как тогда на пикнике у дерева над речкой. Всегда поддерживал все её любовные причуды, выполнял капризы, был нежен и ласков, но – в себе, не теряя головы и не сходя с ума.
И ей казалось, что эта мерзкая Лиза где-то рядом, следит за ними, и в тот момент, когда Дим сбросит свой панцирь и захочет полюбить Альку по-настоящему, вернётся и уведёт его – легко, играючи, просто поманив пальцем.
***
Алиса так и заснула в одежде поверх покрывала. Проснулась рано, помятая, заплаканная, с опухшими глазами. Побрела в душ, включила воду, посмотрела в зеркало. Какой ужасный вид, словно с перепоя! Если взбодриться, зарядиться позитивом, нанести макияж, надеть новое платье – можно и на работу пойти. Но откуда взяться позитиву? Никакого желания не было что-то надевать, куда-то идти. Еле дождалась, когда можно стало звонить руководству, отпрашиваться. Сегодня пятница, потом выходные. До понедельника успеет прийти в себя.
Начальница сердито буркнула, что если очень надо, то можно и не приходить. Можно вообще уйти в неоплачиваемый отпуск, а можно и "по собственному" написать. Она, конечно, понимает, что у Алисы такая ситуация, но работу тоже никто не отменял. Алиса пробормотала, что муж вышел из комы и сегодня её ждёт профессор для важного разговора.
Анна Вячеславовна немного смягчилась, но предупредила, чтоб с понедельника Алиса начинала работать на полный ход, иначе…
…Бабушка Вера всегда говорила: «Не придумывай беду, а то заявится!» Так и случилось. Когда она уже решила лечь доспать, действительно позвонил профессор и назначил ей встречу на одиннадцать часов. Ну, какая же это беда, Дим из комы вышел, теперь всё плохое позади. Только вышел он, как оказалось, не туда.
Алиса долго не могла продраться сквозь термины, которыми сыпал профессор – ретроградная амнезия, травматический шок, анамнестический синдром. Поняла только одно: там, в палате пришёл в себя не её родной Дим, а совсем другой человек – Димка, Димулька, как ещё та женщина могла его называть? Он возвратился не в 2017-й год, а в 2009-й, и думает, что к нему вернулась его первая жена, он совсем не помнит ни Альку, ни Вику, ничего того, что у них было.
Такое вот завихрение сознания. И теперь Алька должна делать вид, что она и не Алька вовсе, а ненавистный Лисёнок – Ли́са, которая так хитро и подло подступила из прошлого и украла её Дима. Сейчас, видите ли, нельзя говорить правду, это может повредить больному, он ещё очень слаб. Вот окрепнет немного, пройдёт курс лечения, к нему начнёт возвращаться память, тогда постепенно его можно будет подготовить…
– А когда можно будет? Что мне теперь, всю жизнь притворяться?
– Нет, конечно же, не всю жизнь. Вы поймите, он был в коме, такое случается после аварий. И всё это время он как бы спал, жил во сне. Что он там видел, нам неизвестно, но для него это было реальной жизнью. И в некий момент что-то произошло, какой-то толчок, он выходит из комы, но выходит на своей станции, если так можно сказать. Для него сейчас непонятно что более реально – его сны или настоящая жизнь. Возможно, в тех снах ему было хорошо, он чувствовал себя счастливым. А вы его хотите веслом по башке: то всё неправда, а вот теперь ты в реальности, тут не так хорошо, но это действительность, и надо в ней жить. Пока он вроде как в пограничном состоянии, в любой момент, если этот реальный мир покажется ему тёмным и страшным, он вернётся туда, в свои грёзы. Поэтому мы должны сейчас сделать всё, чтоб он не смог вернуться, зацепить его здесь. А уж потом думать, как сказать правду.
– И я всё это время должна буду изображать его ненаглядного Лисёнка, а нашу дочку представлять, как сиротку, взятую из приюта?
– Алиса Николаевна, ну зачем же вы так? Сейчас главное, что ваш супруг жив, идёт на поправку, постепенно всё образуется… Он пока держится на сознании того, что вернулась его первая жена, потом, может быть, удастся убедить его в обратном. А если сейчас резко выдернуть его в настоящее, он не выдержит!
– И что тогда будет?
– Ничего хорошего. Он может просто умереть. В лучшем случае – опять впасть в кому и тоже умереть, но попозже. Так что в ваших интересах подольше поддерживать эту иллюзию.
– В моих интересах, говорите? Ну, хорошо, я постараюсь. Очень-очень постараюсь!
Она купила лекарства по списку, фрукты, соки, отнесла в палату. Больной спал, но, почувствовав её приход, проснулся. Улыбнулся радостно, прошептал: «Лисёнок, милый, как я рад тебя видеть!» Она натянуто улыбнулась в ответ, начала говорить о лечении, о покое, который ему необходим. Чуть не закричала, когда прикоснулся к её ладони: пальцы показались холодными, неживыми. На его недоумённый взгляд слабо улыбнулась и сказала, что страшно устала за все эти дни, пойдёт домой отсыпаться, а послезавтра, в воскресенье, придёт к нему хорошо отдохнувшая, и они проведут вместе столько времени, сколько будет можно…
Ушла, не поцеловав его, не прикоснувшись, просто помахала рукой. Приехала домой, пошла, скидывая на ходу одежду, в душ; долго стояла под горячими потоками. Насухо растёрлась полотенцем, накинула халат. Отключила все телефоны, дверной звонок, выпила снотворное. Легла в кровать, закуталась в одеяло, погасила лампу. И только тогда разрыдалась – горько, безутешно, тоскливо, даже слегка подвывая.
Потом начало действовать снотворное, и Алька забылась благостным сном, в котором она с Димом снова сидела на берегу речки, он играл на гитаре, напевал весёлую песенку про мадам Анжу, смотрел на неё влюблёнными глазами. В какой-то момент даже улыбнулась сквозь сон: скоро любимый очнётся окончательно, забудет весь этот бред, вспомнит свою Альку.
Весь субботний день она посвятила хозяйству: стирала, гладила, вылизывала до блеска всю квартиру. Потом съездила к Вике, погуляла с ней. Обратно пошла пешком по знакомым улицам, советуясь сама с собой, как быть дальше.
Неужели Дим живёт в другом времени? Неужели ей обязательно нужно выдавать себя за Лисёнка?
Да нет же, просто все эти медики сговорились против неё! Для них важно лишь то, как это интересно с точки зрения медицины и чья теория более правильна. Они с умным видом тасуют имена светил психиатрии, названия болезней и расстройств, прикидывают, как бы половчее всунуть эту ситуацию в свои диссертационные талмуды. И никто не хочет понять, что ей нужен только её Дим, а не какой-то абстрактный больной с интересным диагнозом.
Она вернёт его, обязательно вернёт! Не может он не помнить её, не может забыть их любовь! Завтра она расскажет ему правду… Всё будет хорошо!
***
Дим встретил её радостно, протянул руки, попытался обнять. Она быстро склонилась к нему, поцеловала и также быстро выпрямилась.
– Тебе вредно волноваться! – улыбнулась, поправила причёску.
– Какая ты сегодня красивая! Я так соскучился по тебе!
– Послушай, Дим… – снова защемило сердце.
– Нет, нет, погоди, Лисёнок, это ты меня послушай! Мне всё время затыкают рот: «Лежите, молчите, вам вредно волноваться!». От меня что-то скрывают, по-моему, я лежал в этой проклятой коме дольше, чем мне говорят, и сейчас не девятый год, а какой-то другой! Но это всё не важно, милая, главное – ты опять со мной! Прости меня за всё, если я был виноват, но я буду жив, только если ты рядом.
– Послушай, Дим… – сердце болело всё больше, его покрывал смертельный холод…
– Мне иногда снился страшный сон, будто тебя нет, будто я обнимаю другую женщину, она занимает место в моей жизни, я живу с ней, а ты мне только снишься ночами, я кричу во сне, но просыпаюсь опять с ней, а не с тобой! Но этот сон закончился, страшный, кошмарный сон, ты здесь, со мной наяву, теперь навсегда! Пожалуйста, Лисёнок, поцелуй меня крепко, ласково, как раньше, когда ты будила меня по утрам…
Но она больше не наклонялась к нему, а только отрицательно мотала головой, прижимала дрожащими пальцами его руки и смотрела сквозь влагу в его лицо, на котором постепенно проступало понимание, а потом – страдание и боль. Осознавала, что всё бесполезно, что он не с ней и никогда уже не будет. И всё говорила, говорила без умолку, не давая ему закричать или подняться.
– Да-да, любимый, это были яркие, правдивые сны! – она достала телефон, листала фотки, поворачивая экран к его глазам. – Они снились тебе шесть лет, шесть лет, милый! И я даже записала их, смотри: вот, это тебе приснился корпоратив на нашей старой работе, пикник на берегу реки! А это сон о нашей свадьбе! А вот сон про маленькую Вичку, твою дочурку, которую ты забирал из роддома, а потом учил рисовать котят, раскачивал на качелях! А вот это – сон о нашей квартире, где мы клеили с тобой обои, которые так долго выбирали вдвоём! А вот ещё другие сны, их много, я все их берегла для тебя! Но они не нужны тебе, я заберу их с собой, уничтожу все-все. И этот главный, самый страшный твой сон – нелепый кошмар про глупую Альку, которая так тебя любила! Не надо, не говори ничего и не бойся, сейчас всё пройдёт, вот ты уже успокоился, теперь тебе станет очень легко… Ты будешь видеть только хорошие, добрые сны, про своего Лисёнка, как вы снова встретились и никогда уже не расстанетесь. А кошмары уйдут со мной, совсем в другую жизнь! Спи, Дим, спи, мой любимый…
Его лицо и вправду разгладилось, ушла гримаса боли, оно стало тихим и спокойным. Прибежал дежурный врач с медсестрой, притащили какие-то шланги. Глупый осциллограф иногда всплескивался слабой волной, утверждал, что жизнь не ушла, что душа Дима ещё здесь, просто спряталась в самый дальний закуток.
Альку оттеснили к двери, и никто не обращал внимания на её слабый шёпот:
– Он заснул, доктор, просто заснул! Кошмар для него кончился, он теперь навсегда ушёл к своему Лисёнку, ему там хорошо и спокойно. Пусть всё так и остаётся, не мучайте его, не возвращайте оттуда. Здесь ему будет больно, а там хорошо… Оставьте его, доктор…
Эпилог
В понедельник Алиса вышла на работу, как обычно. Была подтянута, накрашена, строго одета. Сказала, что будет работать в полную силу, у неё теперь времени много. Анна Вячеславовна удивилась и спросила, что с её мужем. Та спокойно ответила, что муж скончался после аварии ещё в сентябре, она думала, будто он жив, но оказалось, что это выжил другой человек, его дальний родственник.
В какой-то момент Анна Вячеславовна даже хотела вызвать спецбригаду: решила, что сотрудница сошла с ума. Но та вела себя совершенно адекватно, в последующие дни аккуратно ходила на работу и отлично себя показала. Постепенно вся эта история забылась, и через полгода, когда Анна Вячеславовна ушла на повышение, Алиса Скворцова заняла её место.
***
Этот и другие рассказы и повести автора собраны в книги, которые можно купить в интернет-магазине по этой ссылке: https://andronum.com/avtory/sorokovik-aleksandr/
***
С приветом, ваш Ухум Бухеев