Вольность вогулов, кроме введенного с конца 16-го века не обременительного ясака, была потревожена в восемнадцатом веке, когда началось обращение их в христианскую веру, но процесс христианизации носил формальный характер, продвигался не скоро, по мере отлова неуловимых вогуличей, поэтому шаманизм и вера в тотемных предков оставались не нарушенными. Уклад жизни ни сколько не менялся. Во второй половине 19-го века, этнограф Н.Л. Гондатти и ботаник П.Н. Крылов, изучавшие Лозьвинский край, сообщили о костеносных пещерах со следами языческих жертвоприношений. Культ поклонения тотемному образу фратриального предка - Медведю имел древнее происхождение, был наиболее почитаем. У вогулов по окончании обрядов, которые совершались по случаю убоя медведя, череп и кости оставляли в особом месте, череп вешали на дерево, что символизировало погребение медведя, и в это же время приносили в жертву оленя или лошадь, а возле черепа оставляли медные пуговицы, монеты, куски ткани.
Местами захоронений костей медведя служили пещеры. В некоторых из них ещё сравнительно недавно лозьвинскими манси совершались жертвоприношения. Такими жертвенными пещерами были Ушминская на реке Лозьве, две Шайтанские пещеры на реке Северная Тошемка (территория юрта Бахтияровых), на реке Ивдель- пещера Лаксейская и Шайтанская ( последняя принадлежала поколениям манси Першиным, частью вымерших, частью обрусевших более ста лет назад). В 1928-1929 гг. в Лаксейской и Шайтанской пещере сделаны небольшие сборы местным краеведом Г. Лещёвым. Найденная керамика и медные пуговицы относятся к оронтурскому этапу древней истории Нижнего Приобья, датируются 6-9 веками нашей эры. В 70-ые годы 20-го века ивдельские пещеры исследовали свердловские археологи под руководством В.Т. Петрина. В тридцатые годы 19-го века по поручению Горного Департамента между реками Южной Тошемкой и Лозьвой прошёл маршрут Первой Северной экспедиции под руководством М.И. Протасова и Н.И. Стражевского. Благодаря самоотверженному труду, беспрерывных лишений и страдания, перенесённых при исследовании, началось распространение золотых приисков, развитие села Никито-Ивдельского.
С 1884 по 1888 год работу геологической партии Второй Северной экспедиции возглавил горный инженер Е.С. Фёдоров - ученик выдающегося российского геолога и палеонтолога А.П. Карпинского. Площадь геологических исследований обнимала Уральский водораздел и примыкающие к нему части бассейнов рек Лозьвы и Вишеры, Печоры и Сосьвы. Итогом исследовательских работ по всему обширному маршруту явилось создание подробной топографической карты на основании инструментальной съёмки и создание геологической карты на основании микроскопических наблюдений, определения возраста геологических пород. Также выяснилась золотоносная полоса Урала на значительном протяжении к северу. Во всех этих сведениях остро нуждались местные золотопромышленники.
Лозьвинские манси - «люди-лоси» фратрии «Медведь», в территориальную общность которой входили юрты Бахтияровых, Укладовых, Елёсиных, Каслоповых, Коврижиных и Першиных не подозревали, что топчутся на золоте. А если бы и знали о золоте, то не придали бы этому большого значения. Между тем, распространение населённости в крае находилось в исключительной связи с нахождением золотоносных россыпей. Село Никитоивдельское с четырьмя сотнями жителей, которые занимались золотодобычей, было связано с Северным рудником, где добывали железную руду и Лозьвинской пристанью, где руду нагружали на баржи. Деревня Першина была пристань для параходов, привозящих товары для Никитоивдельского. Изолированными являлись рыбацкий посёлок Якубовского и хозяйственный посёлок с вульгарным названием «Девка», где одна крестьянская девица занималась покосами и другими сельскохозяйственными операциями. Никито-Ивдельское к началу 20-го века насчитывало сто сорок дворов. Соседство с приисками поначалу мало беспокоило вогулов.
Постепенно золотоносная местность превращалась в пустыню, зверь бежал, рыба гибла, и беспокойство манси нарастало.
