начало здесь
Никто не удивился, когда сквозь дымку на горизонте появилась земля. Видимо, шли по плану, и дорога была для этих людей очень знакомой и простой. Пару дней назад сменился ветер, и стало значительно теплее. Запах стал другим, вода стала прозрачнее. Всю дорогу команда ловила рыбу, и если в начале пути нам через день приносили ту длинную рыбу, что мы ели с Севаром на ярмарке, то сейчас это были плоская, типа дорадо, или камбалы, но очень мясистая, с длинными костями, что оставались на позвоночнике, отделяясь от филе.
Сердце стучало в ритм удара весел о воду – что ждет меня на этом берегу, чего хотят от меня, и не будет ли это противоречить моим принципам? Или, просто, я не знаю пока чем можно пожертвовать, если человека напугать смертью или пытками. Я тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Будут проблемы - будем их решать. Чем спокойнее я себя веду, чем увереннее мое поведение, тем меньше ко мне будет претензий.
На берегу я видела город, хоть и трудно пока было различить улицы, высоту домов, но то, что среди зелени есть рукотворные постройки, было понятно. Берег был шикарным – несколько разных бухт, и в каждой была жизнь. Мы взяли правее, и обогнули врезающийся в море мыс. Его скалы закрыли город, но побережье я успела рассмотреть – широкий пляж, вода цвета светлого изумруда, маленькие пирсы и рыбацкие лодки. Покатый склон, на котором дома размещены этажами – ощущение, что это большая белая лестница. Судно проходило узкий проход в бухту – суда стояли не у берега, а ближе к выходу из бухты, здесь были как большие лапахи, так и галеры, подобные нашей. Я насчитала пятнадцать судов. На берегу, чуть правее причалов, явно были верфь – вода омывала каменный берег, который имел идеальный скос для спуска судов на воду. Там стояли два строящихся корабля. По ощущениям, градусов пятнадцать – семнадцать, ветер теплый и слабый, солнце не поднимается в зенит, но греет своими лучами. Неделю назад я почувствовала, что день стал чуть длиннее, а может, просто, небо стало чистым.
Мы причаливали прямо к плавучему пирсу, он цепями крепился на берегу, и чтобы зафиксировать его, с другой стороны от берега вышел небольшой лапах. Он уперся боков в другую сторону пирса. С берега несли деревянные щиты, из которых начали собирать сходни. На судне люди были рады прибытию домой – гребцы собирали мешки, в которые складывали шубы, посуду. Из трюма вытаскивали бочки с соленой северной рыбой, туго перетянутые меха. Когда гребцы спускались по еще плохо закрепленным сходням, видно, торопясь быстрее попасть домой, мастера ругались на них – они мешали соединять щиты. Но ругань была доброй, шутливой – они знали друг друга, и некоторые отходили в сторону на пирсе, чтобы обняться, поговорить.
Даже в рубашке и брюках было тепло, но Ониси, вышедшая из своей каюты с Фари, куталась в короткий меховой жилет, на голове у нее были ткани, но завернуты очень изящно. Под жилетом был брючный костюм с широкобедрым верхом брюк, и зауженным под сапоги низом. Шелковая белая рубашка с вырезом – лодочка оттеняля ее кожу. Я никогда не видела на ее шее и руках украшений, хотя перстни видела на мужчинах. Женщинам не полагались украшения?
Она посмотрела на меня, улыбнулась, наклонила голову, и при помощи служанки спустилась по сходням. Ко мне подошел Жаман, который за все время дороги не сказал ни слова, не подошел ко мне, только наклоном головы показывал, что видит меня.
- Мы прибыли, Сири, сейчас Мальян выйдет к нам, и мы спустимся на эту богатую землю. Надеюсь, в следующий раз, когда мы встретимся, ты скажешь мне слова благодарности. – он говорил с долей пафоса, но, похоже, верил сказанному.
- Мы готовы выходить, - с ноткой радости в голосе к нам шел Мальян, уж не знаю, кого он подразумевал под «мы». Судя по той самовлюбленности, что я наблюдала, не исключено, что он имел в виду себя.
- Я готова, тал Мальян, тала Сири – Оми стояла за моей спиной, почему же она не назвала Жамана? Он не является ее хозяином или работодателем, и ей нельзя обращаться к нему?
Впереди спускался Жаман, за ним шел Мальян. Меня под руку держала Оми. По пирсу, который качался, и, казалось, вот-вот нырнет в воду, мы шли растянувшись цепочкой. На берегу ждали грузчики. Они были босы, видимо, когда несут или везут грузы, пирс все же немного погружается в воду. Я посмотрела с пирса – глубина была трудноизмерима, но прозрачная вода не скрывала камней, дно было далеко. А вот скалу, которая уходила в воду, и являлась берегом, было отчетливо видно почти до дна. Мы сошли на землю, точнее на камни. Дорожка была рукотворно вырублена в горе, камни сбиты, чтобы по тропинке возможно было передвигаться, не боясь запнуться. Я насчитала десять широких ступеней в камнях, между которыми было метров десять пологой тропки.
Когда тропинка поднялась на плоскость, я увидела слева, чуть ниже, город. Он был огромным. Та часть в бухте была его третьей частью. Большинство домов были на вершине горы, и на ее обратной стороне – пологий уклон был заставлен домами, что очень близко прилегали друг к другу. Над домами кое-где, дымили трубы, по дорогам двигались повозки, люди. Было не разобрать одежды, а тем более, лиц, но в городе кипела жизнь.
Прямо перед нами была дорога, она шла вдоль всего побережья от белого города, иногда от нее в сторону уходили ответвления – накатанные серые полосы проходили сквозь невысокие кусты и терялись в лесу, но лес был другим, не как на севере. Это скорее сад.
От города приближались две кареты. В первую запрыгнул Жаман, перед этим он долго пожимал руку Мальяна двумя своими руками, улыбался как с умалишенным, несколько лебезя, или действительно высказывая свое уважение. Человек на козлах тронулся как только тот закрыл дверцу.
Вторая карета предназначалась нам. Из нее вышел пожилой мужчина, на котором были серые широкие брюки, заправленные в сапоги, и рубаха ниже бедра навыпуск. Он был почти лысым. Поклонился Мальяну, поймал мой взгляд, и поклонился мне. Оми он словно не замечал. Видимо, пока я что-то типа ровни Мальяну. Надолго-ли.
Мы тронулись, и я как собака, ловила ветер лицом в пространство над дверцей. Нас обогнали несколько всадников, встретились три кареты, похожие на нашу. В какой-то момент, я повернулась, и посмотрела в левое окно. У меня перехватило дыхание от увиденного.
Перед нами был замок. Огромный каменный замок. Вокруг него были сады, это были мандарины, лимоны. Фрукты быди убраны, но кое-где я явно увидела оранжевые шары. А дальше, позади него, в долину спускались ровные ряды лоз – неужели виноградник? Перед замком были кустарники, они отделяли дорогу от вида замка, и когда мы сровнялись, я видела только его верхушку. Мы свернули на дорожку между кустами, и мне открылся вид на входную группу.
Слева и справа от дороги были ровно постриженные кусты, за ними ряды деревьев, вроде яблонь, или слив. Посадки были выполнены рядами. Замок сейчас казался прямоугольным высоким строением с двумя круглыми башнями по углам, но раньше было видно насколько он длинный, и изощренно построен сзади. Перед входом – высокими двойными воротами с кованными, не без эстетики, элементами стояло человек двадцать в одежде, как у человека, посадившего нас в карету, но их рубахи были заправлены под широкий шелковый пояс черного цвета. На поясах были длинные и широкие ножи. Все были лысы. Нас встречала охрана?
Ворота открылись, когда наш проводник вышел из кареты. Всю дорогу он сидел рядом с Мальяном, и смотрел исключительно в окно. Мальян как будто дремал, чуть покачиваясь, но держа спину ровно, не прикасался к соседу на мягком, обитом кожей, диване. Оми смотрела под ноги, и иногда, видимо, от нетерпения, начинала подошвами тапочек стучать по полу кареты, но тут же брала себя в руки, и чуть подгибала пальцы на ногах. Только глаза поднимала в окно, которое выходило в сторону моря.
Мы въехали во двор, но сначала проехали по узкому коридору, над нами был свод – часть этой каменной конструкции, что являлась лицевой частью замка. Двор не имел крыши, и внутри, с обеих сторон дороги проходили ряды пальм. Дорога стала шире, и мы двигались к фонтану в центре, вокруг которого было организовано круговое движение. За пальмами слева и справа были ворота. Видимо, это что-то вроде гаража. Я улыбнулась своим мыслям. Стена, как я считала, здания, оказалась высоким каменным забором.
Остановились за фантаном, у одностворчатых высоких дверей. Вышли двое мужчин, одетые примерно как Мальян – в длинных рубахах - платьях поверх штанов, и меховых безрукавках. С улыбкой встретили его, и повели внутрь. Мы с Оми сидели в карете. Я не знала как мне поступать. Хотелось пить.
К нам вышли трои женщины. Они походили на птиц. Приталенные светлые платья имели ниже талии баску, которая удлинялась назад, на головах были завернуты ткани, как у Оми и Фари, значит, это служанки? Или я чего-то не понимаю? Оми обрадовалась, увидев их, и вышла из кареты. Подала мне руку, приняла из рук одной из женщин плащ, и накинула мне на плечи. Он был до пола. Они помогли ей запахнуть его на груди, накинули колпак, который опустился мне ниже плдбородка. Я завозмущалась.
- Тала Сири, смотрите вниз, вам будет виден пол, и не поднимайте голову, идите за платьем перед вами. – Оми говорила несколько зло, она хотела быстрее сдать меня с рук.
Мы вошли в помещение. Запах – вот что первым я почувствовала. Запах ванили и кофе. Он был таким густым, что просто заложил горло. Ваниль в таком количестве не в радость. Она используется как освежитель воздуха?
Пол. Я видела пол. Чистый и ровный плитняк, или так гладко напилены камни? Между камнями были зазоры, но в них не было ни мусора, ни пыли. Очень чисто. Мне так хотелось поднять колпак, и так раздражало это незнание, что в какой-то момент я остановилась. Сзади на мой плащ наступили, и легонько подтолкнули меня вперед. Молча. Потом мы поднимались по лестнице, что была сильно левее зала с каменным полом. Снова ровный пол, тяжело скрипнула дверь, передо мной платье повернуло налево, и я последовала за ним, ступив на шерстяной ковер, или нет, не ковер, это стриженная шкура. Овчина.
Платье передо мной остановилось, повернулось, и с меня сняли плащ. Высокое окно в стекле – вот что я увидела сразу. Квадраты стекол, примерно тридцать на тридцать сантиметров, вставлены в аккуратные деревянные рамки, и соединены между собой ковкой. Нет, ковка не для красоты, это решетка. Да, красивая, но это решетка. Каменные стены, но ни пыли ни сырости или пятен нет. Слева – камин, в нем лежат дрова - только поднеси огонь. Перед ним каменая ванна. Небольшая, не больше метра, но глубокая. Камень! Это сколько труда – вырубить в нем емкость!
Справа широкая и высокая кровать. Тканое одеяло, две подушки в шелке, у кровати сундук. У меня забрали плащ, и подтолкнули к ванне.
- Тала Сири, раздевайтесь, сейчас придет ваша служанка, и искупает вас. Воду сейчас принесут. – Оми вышла из комнаты с явной радостью. За ней вышли три женщины, и скоро я услышала в коридоре смешки - они ждали этой встречи.
Тошнота и страх накатили вместе с усталостью, но дверь открылась через считанные минуты - в комнату вошла светловолосая девушка с тканями, завернутыми назад, вокруг головы. Узелок был сбоку, как у служанки Ониси.
- Тала Сири, я Сига, я буду вашей служанкой. Мы можем сейчас вас искупать? - она пыталась выглядеть довольной, радостной.
- Сига, сядь ко мне рядом, прошу, расскажи мне, кто ты, откуда? - я притянула ее за ладошку, и усадила с собой на край кровати. - ты из других земель, ты с Севера, как и я?
- Тала Сири, мне нельзя говорить с вами, и отвечать на вопросы, если вы хотите отдохнуть, я вернусь позже, а пока я отправлю к вам девушку с кухни, она принесет еду и молоко, - она уверенно встала, и направилась к выходу, не оборачиваясь, не давая мне шансов на разговор.
Я заснула на краю кровати, и мне казалось, что все вокруг все еще качается. Проснулась когда было темно. На маленьком столике между окном и кроватью стояла большая тарелка с фруктами, кувшин с молоком и булочки, завернутые в полотенце. Дверь открылась, вошла Сига, неся с собой два больших подсвечника с зажженными свечами, но не закрыла за собой дверь, а пропустила женщину в возрасте. На ней были брюки и рубашка, легкие тапочки, волосы закручены на затылке в крупный пучок.
- Теплого света, Сири, я Шанари, ты сейчас наша гостья, но это продлится не долго. Я не буду лгать, тебе самой придется выбирать свою жизнь, но времени у тебя мало. Наш с тобой разговор должен был состояться сегодня, но ты не успела заняться собой - ты все еще в дорожной одежде. Сига, готовь воду, мы будем говорить прямо во время купания и ужина. У нас мало времени. Ты должна быть готова к завтрашнему разговору с одрусом. - она обошла кровать, на которой я сидела, чтобы рассмотреть меня со всех сторон, потом кивнула Сиге, и та выдвинула стул, который был за камином, и поставила лицом к ванне, - прошу, не смущайся, раздевайся.
Я хотела послать их ко всем чертям, но смысла всего этого не видела, пока они не озвучат мне всё "меню", которое могут мне предложить. Я разделась, села в холодную утробу камня, и взглядом показала Сиге, чтобы поторопилась, иначе я задубею в этой ледяной усыпальнице.
- Я буду говорить, а потом ты задашь мне вопросы, только прошу не перебивай меня, и не вздумай ни жестом перебить одруса при завтрашней встрече. Слушай, и не отвечай не подумав, даже если внутри будут гореть слова у тебя на языке. Лучше спи с этим огнем, и утром скажи слова, которые остудит твой мозг! - она говорила все громче и яростней, и я понимала, что это только введение.
Я кивнула головой, давая понять, что я слышала ее, и готова слушать главную часть. Сига намылила волосы, и мягко, как кошка, намыливала шею и спину. Когда снова зазвучал голос Шанари, я подумала - сколько бы меду ей потребовалось, чтобы он стал таким сладким, по сравнению с началом разговора. Мыло на лице было хорошей причиной не открывать глаза, уж эта-то змея явно считает мои мысли даже по расширению зрачка!
- Сири, только избранные попадают на наши земли, чтобы получить все блага, которые здесь имеются. Ты из диких земель, и никогда не видела такой жизни, и ты поражена всему, но ты тоже можешь этим пользоваться. Ты тоже можешь жить в красивом доме с рабынями, хорошей постелью, красивой одеждой. У тебя будут свои желания, и они будут исполняться. Это дворец нашего правителя, и ты сейчас в гостевых комнатах. У тебя может быть комната в еще лучших покоях, или же ты можешь попросить для себя отдельный дом за дворцом - там живут самые лучшие люди наших земель. - она замолчала, но я услышала шаги от двери, кто-то наливал ей воды. Я покачивала шеей, словно получаю наслаждение от массажа головы. "Дом с рабынями", "лучшие люди", эх как вас тут угораздило, собака ты женского пола, ну давай, смочи свое ненасытное горло, и пой дальше.
- Ты можешь много, только скрываешь. Ты делаешь одежду, которую никто до тебя не делал, ты лечишь раны, как не лечат наши знахари, ты умеешь держать себя в моменты, когда остальные не могут даже смолчать. Что ты умеешь еще? Ведь ты не все свои секреты раскрыла своим людям. Ты знаешь больше, Сири. Так вот, я сейчас закончу наш разговор, объяснив, что ты сама можешь сделать для себя. - она отпила из стакана, он снова встал на стол, и в него добавили воду. Как хорошо принимать информацию избегая картинки - обостряется слух, обоняние, ты перестаешь быть зависимым от того, что тебе предлагают в красках, от того, что отвлекает от главного. Ее дыхание участилось, руки дрожат, ставя стакан. У Сиги руки стали немного подрагивать на слове "дикари".
- Завтра вечером ты будешь говорить с одрусом, и решишь, что делать со своей жизнью. Либо ты будешь давать этой земле новые знания, и заставлять ее расцветать, либо станешь в нескольких, выбранных нами домах, матерью детей, но только на пару месяцев. А если и там ты не сможешь быть нужной этой земле, у нас есть рудники, где работы достаточно. Больше вариантов нет, Сири. - я услышала как скрипнул стул, я знала, что эта тварь сейчас смотрит на меня, и я чуть подняла уголок губ.
- Сига, ты плохо натерла мне шею, разомни ее, не ленись! - говори что нужно, Сири, молчи, молчи о том, что у тебя на душе, Сири....я устрою тебе, я обязательно устрою тебе и рудник, и материнство на дне вашего прекрасного залива, где ты будешь кормить рыб не больше пары месяцев, пусть сейчас мои пальцы до боли щиплют бедра на дне ванны, чтобы не выскочить из нее, и не утопить прямо в ней. Они точно так же схватят твои щеки, и за них приведут тебя на берег.
Дверь хлопнула, но я не сразу вышла из роли. Сколько же усилий, сколько жизни нужно вырезать из сердца, чтобы вот так, как Сига, или как Фари, стоять и мыть людей, которые сломали твою жизнь, улыбаться им. Самые сильные здесь. Самые слабые, у кого не поднялись руки, видимо на рудниках. Родители Сири давно угнаны сюда. Только вот как они выглядят? Как выглядит Бран? Я надеюсь он похож на Севара. Хоть капельку. Я открыла глаза. Сига держала полотенце. В комнате кроме нас никого не было.
- Сири, я знаю, что ты не специально. Я всё поняла, - шептала она, вытирая мне голову, когда я громко напевала бравую мелодию о тореадоре. Я знаю что предложить им, потому что мне больше нечего.
- Неси много еды, Сига. Я буду петь, а ты на ухо мне все расскажешь. И вместе покушаем - мне одной это в горло не полезет. Спать я буду утром, Сига, а сейчас, неси еду.
продолжение здесь