У гениального режиссёра Сергея Эйзенштейна было особое чувство юмора. Из-за него он часто страдал. Об этом не пишут в монографиях жизни Эйзенштейна. Для полноты и правдивости картины это необходимо. Впрочем, и переписка режиссера до сих пор не разобрана.
Между тем, в 1935 сидел Эйзенштейн без работы уже 3 года, рисовал свои знаменитые фривольные картинки. Приходит к нему коллега - Михаил Ромм и предлагает сходит к министру - помириться.
- ходил уже, - отвечает Энзенштейн. Вхожу в кабинет к Шумяцкому, объявляю о своих планах. Он выходит из-за стола, наклоняется поворачиваясь задом. Я уж соберусь лизнуть, а в последнюю секунду возьму да укушу за ягодицу.
Миша Ромм смеется до слез.
- Сережа, хватит шутить, - говорит он.
– Да какие шутки? Год назад вызывает меня к себе тот же Шумяцкий.
- Что ж, Сергей Михайлович, сидите вы без работы. Давайте отбросим все в сторону. Давайте работать».
Отвечаю: С удовольствием, Борис Захарович, любое ваше задание выполню».
А он мне: Ну, вот если так, помогли бы вы Гриигорию Александрову, с его „Веселыми ребятами“.
А я ему отвечаю: „Я не ассенизатор, говно не вывожу“. Он проглотил. Я продолжаю: „Дайте мне самостоятельную работу - буду ставить кинофильм".
Он мне: „Возьмите какое-нибудь классическое русское произведение и экранизируйте. Вот как Петров удачно сделал „Грозу“. Вам бы что-нибудь классическое“.
Я: „Островского, недолюбливаю, я уже ставил „Мудреца“, замечаний много было, но предложение мне нравится, Я вам очень благодарен, Борис Захарович“.
Он с улыбкой: Давайте ваше предложение
Я: Есть такой малоизвестный русский классик, Барков его фамилия. У него грандиозное классическое произведение, „Лука“ называется. Я фамилию не добавил к Луке, естественно из осторожности, чтобы не спугнуть.
Он: «Не читал». Честно сказал.
Я: Оно было запрещено царской цензурой и издавалось в Лейпциге, распространялось подпольно.
Шумяцкий как услышал, что подпольно, пришел в полный восторг: подпольная литература, запрещено царской цензурой! Очень, хорошо. «Где же можно достать?»
Я: Ну, в Ленинской библиотеке наверняка есть.
Он: За день прочитаю?
Я: Ну, что вы, Борис Захарович! Прочитаете за ночь, потому что вы не оторветесь, огромное удовольствие получите, несомненно.
Ну, что ж, – говорит Шумяцкий, – считаем, что мы договорились. Я выписываю книгу, читаю. Завтра приходите и мы все решим. Идите». Вышел я в приемную и пустился в присядку. Меня секретарша спрашивает: «Что с вами, Сергей Михайлович?
Я: «Я вашего председателя… употребил» ( Хотя Сергей Михайлович выразился круче. )
А Шумяцкий тем временем нажимает звоночек, вызывает секретаршу и дает записку. А на ней написано: «Барков, „Лука“. Достать немедленно в Ленинской публичной библиотеке, будет ставить Эйзенштейн.
Секретарша прочла и чуть тут же в обморок не шлеппнулась. Придя в себя пошла к замам с вопросом - как быть?
А заместители долго совещались и решили идти к Шумяцкому все вместе.
Входят в кабинет гуськом.
– Что такое?
– У нас неприятность, Борис Захарович, – говорит 1-ый зам. и кладет на стол ту записку. Эйнштейн - провокатор. Это произведение непристойное, оно – порнографическое. Распространялось-то оно подпольно, но именно по этой причине. Полная фамилия героя – такая-то. Первые строки такие-то. И наизусть один из замов процитировал начало барковского «Луки».
Шумяцкий налился кровью, побагровел. Наконец
негромко говорит:
Я с этим негодяем счеты сведу. Я вас предупреждаю, предупреждаю всех».
Счеты свести не успел. Арестован в январе 1938, расстрелян в июне 1938.
Эйзенштейен в 35-37 снимал "Бежин луг", который Шумяцкий ему зарубил. А в 1938 вполне успешно сработал "Александра Невского".
Как считаете, прав был Эйзенштейен?
Статьи по теме:
- Как снимался советско - американский фильм "Синяя птица"
- Конфликты в кино или актеры против режиссеров
Подписывайтесь на мой канал, рассказывайте о нем в соцсетях!