Все истории, которые я публикую на своем канале, имеют реальную основу и эта тоже...
Он: толстый, вечно отдувающийся , пыхтящий, сорящий словами. Она: тонкая, высокая, подтянутая, с вытянутым лицом, немногословная.
Он всю жизнь работал, то охранником, то на валке леса, где придется. Был шумным, несуразным, важным.
Она работала дома. Любила работу делать от начала до конца, возилась с козами и огородом, могла без шума вырастить жизнь из оброненной нитки. Жизнь в смысле достатка.
Связать носки, продать, на деньги купить пряжу, опять связать, еще продать. Она всегда так поступала, и всегда находила способ выживания. Даже будучи на Марсе, нашла бы кому продать защитный шлем.
Он приезжал с вахты и начинал есть. Он ел кастрюлями и пил ковшами.
Она выходила на улицу, и делилась наблюдениями со мной. Жаловалась и смеялась одновременно.
Она была боговерующей, соблюдала посты. И ела очень мало, а тем более мясо. Да, ну его...
Он по приезду из Москвы брался за кроликов. В проулке собаки таскали то уши, то хвост.
Он орал на нее за то,что она мало понимает в его жизни.
Она усмехалась, что он не понимает жизни, вообще.
У них был общий сын, и они его
содержали и воспитывали,как могли. Поэтому он и ездил на вахту. А она держала коз, продавала молоко и растила целый гектар картошки.
Она хотела работать медиком.
И когда- то работала им.
Но засела в деревне, волею судеб, и теперь ей было не выбраться. Он же орал, если она
вспоминала об необходимости ей работать.
Честно говоря, он орал везде.
Если она ему звонила, то слышала, как он орет на водителей. Он работал ,,на шлагбауме,, , который открывает путь водителям на территорию завода.
Он воспламеняелся от любого предложения, намека на что- то ему неприятное. И она оставалась крайней.
Она считала его больным. Психически. Потому что разговаривать с ним было невозможно.
Он был к тому же малоросс...
Он был из тех чоловиков, которые идут впереди, выбрасывая вперед толстые ноги, а сзади жена тащит два чемодана, сгибаясь...
Они и были такими. Именно такими.
Она уговаривала его сесть на диету, отпаивала травами, если у него поднималось давление,
сбивала отеки на ногах.
Он не называл даже ее по имени.
Она, уважая звала его- Рома, Рома...
Я никогда не видела их единомыслия. Это был сплошной Везувий. Сплошной капкан.
Она недовольна им. Он не считается с ней.
Она говорила- он отвергал.
Она просила- он кричал.
Она лечила- он плевался.
Она выходила за дверь и тихо ругала его.
Он умер рано утром. Когда приехал на побывку с вахты. Был таким толстым, что просто остановилось сердце.
Она откачивала его два часа, пока не пришли люди и не сказали, что он давно мертв.
Он лежал в зале,холодный, чужой, осунувшийся.
А она плакала. Она плакала, потому что осознала вдруг, что любит, любит его такого, как есть. И что ей не хватает его.
Ой, как не хватает того, чтобы он кричал на нее. Чтобы он курил в доме, чтобы ел борщ кастрюлями.
Ей просто не хватало этого.
Просто не хватало...
Она ходила по полю с козами, и ее ледяные слезы падали на свалявшуюся козью шерсть...Это была такая странная семья.
Странная...семья.
Комментируйте, читайте...