Вечер. Дежурство. Врач-инфекционист зовет меня посмотреть больную на приемном покое.
– В анамнезе астма, – говорит он. – Сейчас женщина вроде и компенсирована, но все же она мне не нравится. Поступает к нам с кишечной инфекцией.
Прихожу, общаюсь, смотрю. В легких чисто, никаких признаков обострения астмы нет. Сатурация – выше всяческих похвал. Немного повышено артериальное давление, но кто не волнуется при поступлении в стационар, да еще и с таким страшным названием "инфекционка"? При этом, со слов больной, потеряла она не так много жидкости с поносом, да и температура не была такой уж высокой.
А вот из "что не нравится" – небольшая одышка и довольно частый пульс. Возможно, волнение, но так сразу не понятно. Внешне женщина спокойна, правильно и даже как-то многословно отвечает на вопросы.
Чем хороша реанимация – тем, что человек находится полностью под наблюдением. Да, он может быть в отдельном боксе, но в коридор выходит окошечко. И сколько раз оно выручало!
Оставили мы эту больную переодеваться. Через несколько минут прохожу я мимо окошечка, по привычке скользя по нему взглядом, и вижу: женщина достает из сумочки наполненные шприцы и кладет их возле себя на тумбочку. И ингалятор кладет.
Захожу, спрашиваю, что в шприцах и зачем это ей. Поскольку она уже в реанимации, у нас запрещено самолечение. Потому что потом не будешь знать, от чего и как спасать.
– Дексаметазон и эуфиллин, – отвечает. – И беродуал в ингаляторе. Я понимаю, что я в больнице, – говорит. – Но пожалуйста, не забирайте у меня препараты. Я не могу без них. Бывают ситуации, что мне ни с того, ни с сего становится плохо, тогда я их колю.
– Плохо – это как? – спрашиваю.
– Бывает, что у меня внезапно как будто дыхание перекрывает. Вот вроде только что дышала, и раз – не могу сделать вдоха. У меня дома такого почти не бывает, но вот в больницах, даже в кабинетах – довольно часто. Поэтому я и ношу с собой сразу набранные шприцы, мне с ними как-то спокойнее.
– А что по обследованиям? – спрашиваю.
– А тут все непонятно как-то, – говорит. – Сердце и легкие в порядке. Я уже и КТ, и МРТ органов грудной полости делала, и даже бронхоскопию. Кстати, при бронхоскопии у меня снова приступ был, но там мне что-то укололи, и стало легче дышать. А бронхи чистые. Астму мне потом уже поставили, но у меня такое впечатление, что это уже так, чтоб хоть какой-то диагноз стоял.
И опять просит:
– Не забирайте у меня шприцы, я постараюсь ими без нужды не пользоваться. Но вы же не сидите в палате, можете не увидеть, если что. И соседей у меня нет. Да и в таком состоянии я не могу ни позвать, ни выбежать. Нет в легких кислорода.
А потом пришли сестры брать у больной кровь, измерять ей давление, сатурацию, пульс. Я отошла в сторонку, стала наблюдать, изменилось ли что с приемного покоя. Смотрю, заговорили ее наши девочки, уже какие-то общие темы нашли – и одышка ушла, и пульс стал 80 вместо 115. И это еще ей ничего не вводили, ничем не лечили.
Перевели мы через пару часов женщину в отделение, в один из боксов, где уже много народа лежало. Потому что при паническом расстройстве – а это было оно – человеку зачастую легче среди людей находиться, а не в отдельном больничном помещении.
P.S. Уже через несколько лет я сама попала в такую же ситуацию, только без шприцев – с таблетками "от аритмии". И тоже не сразу нашла причину и избавилась от нее. Поэтому для меня важно рассказывать об этом коварном состоянии еще и еще.