5 декабря Франц Гальдер дипломатично отметил в дневнике:
«Фон Бок сообщает – силы иссякли. Завтра он сообщит, есть ли необходимость отвести войска».
Разумеется, мысль можно оформлять и образно: «Выдохлись», «Силы иссякли» или, как об этом докладывали Геббельсу чины военной цензуры 2-й германской армии, читавшие письма немецких солдат за месяц до наступления РККА под Москвой:
«Моральный подъем, который войска испытывали в связи с громадными успехами в предыдущие месяцы, в ноябре не наблюдается».
Существует основная причина в военном искусстве, по которой армия не может продолжать наступление: когда некому это делать. Пирровых побед на войне никто не отменял. На тех направлениях атак, где войска под управлением фон Бока в первый месяц войны иногда имели десятикратное превосходство над советскими частями по плотности танков и орудий на километр фронта, наступление развивалось относительно успешно, пока «клинья» не натыкались на следующую линию обороны. Но советские войска оборонялись столь решительно и умело, что Боку, как правило, приходилось обходить оборонявшихся, задействовать множество дивизий на внутренних кольцах окружения и нести основательные потери, превращая «клинья» в массовые захоронения своих солдат.
Там, где соотношение сил на некоторое время устанавливалось в пропорции, близкой один к одному, происходило контрнаступление Красной армии, как это было под Ельней, в Крыму, при обороне Севастополя, под Москвой, под Сталинградом.
В день завершения организованного сопротивления советских войск в том или ином «котле» Бок в дневниках сразу указывал круглую цифру красноармейцев убитых и взятых в плен, как будто их за ночь пересчитали ради постановки на довольствие. Однако Бок никогда не указывал конкретные цифры безвозвратных потерь группы армий «Центр», хотя собрать эти данные ему было неизмеримо легче. А Гальдер в своём дневнике, подытоживая официальные сводки с Восточного фронта, напротив – поражался небывалым потерям сержантского и офицерского состава вермахта, понимая, сколь трудно будет восполнить кадры данного рода. А ведь фронтовые сводки о потерях немецкие генералы всегда преуменьшали.
Сегодня в либеральных СМИ часто цитируют немецких генералов, обвинявших Гитлера в том, что он после завершения битвы за Смоленск перенацелил две армии фон Бока на Киев, приостановив наступление непосредственно на Москву, и фантазируют: если бы не это, советская столица пала бы уже в сентябре. В этих «если бы» отечественных либералов, украинских и прибалтийских фашистов, естественно, нет кручины о судьбах сотен тысяч узников гетто, миллионов в Освенциме, Дахау, Бухенвальде, о грядущем уничтожении семи миллионов поляков, шести миллионов евреев. Эти «аналитики» не задаются вопросом: а что стало бы с народами Земли, если бы Москва пала? Там своя печаль – европейским фашистам не удалось захватить Москву, с чем связывалась победа над коммунизмом.
Либеральные историки не понимали и не понимают, что не поверни Гитлер свою орду на Киев, где Тимошенко успешно сдерживал гитлеровцев, Сталину было бы куда проще перебросить под Москву за два-три дня тысяч 200–300 войск с танками, самолетами и артиллерией с Украины, чем гнать с Дальнего Востока.
Приходится признать, что ефрейтор Гитлер оказался умнее своих генералов. Он подарил им ещё пару недель на то, чтобы натешились своими оперативно-тактическими талантами, окружая и уничтожая группировку советских войск под Киевом, поскольку «Юг» и «Север» уже давно провалили план блицкрига и в силу этого тоже Гитлеру пришлось отправлять войска Бока на помощь «южанам», против чего страстно выступал Гудериан, гордившийся своим превосходством над бездарями из группы армий «Юг».
Но даже без октябрьских дождей возможности Бока маневрировать крупными соединениями были существенно скромнее, чем у советских железных дорог, поэтому при относительно устойчивом положении на южном фланге Восточного фронта в сентябре 1941 года советские части всех родов войск могли быть быстро переброшены из-под Киева к Москве.
Как всякий авантюрист, Гитлер не мог не попытаться, проигрывая в темпе наступления, выиграть, как ему казалось, качество на фланге, которое можно будет постараться использовать в «миттельшпиле». Но не учел, что территория СССР не шахматная доска и ход конем, и цейтнот в военной стратегии выглядят совсем иначе. Растратив время, людские и технические ресурсы группы армий «Центр» на Киевском направлении, Гитлер повернул свои войска опять на Москву, фактически вновь приостановив наступление на юге, посчитав, что оставил-таки Сталина без резервов. Но к ноябрю стали прибывать полноценные соединения с Дальнего Востока, а к декабрю советская промышленность уже выпускала весь набор необходимой современной техники (особенно штурмовиков Ил-2, танков Т-34) и боеприпасов в устойчиво нарастающем объеме.
Поэтому когда Боку и Гудериану казалось, что под Москвой всё могло быть решено перевесом в один ещё незавшивевший и необмороженный немецкий батальон, восточнее советской столицы уже стояли многочисленные свежие дивизии. Оказалось, что все политические, производственные, воспитательные и образовательные структурные элементы СССР превосходят беспрецедентные силы объединенной фашизированной Европы.
Остается вопрос: почему относительно успешно развивалось контрнаступление советских войск на флангах, а вермахт столь упорно оборонялся на центральном участке, особенно в районе Ржева?
В октябре Гитлеру стало ясно, что захватить Москву в лоб не удастся вообще. Было принято решение остановить войска на центральном направлении и организовать наступление на флангах, осуществив полное окружение и блокаду Москвы. Но и там бои, естественно, приняли ожесточённый характер, в том числе по степени безжалостности немецкого командования, считавшего, что окружение Москвы будет равно поражению СССР и тогда за любые потери немецких солдат никто не взыщет.
Однако оборона советских войск устояла и на флангах, а это в свою очередь означает, что у группы армий «Центр» не осталось на этих направлениях солдат всех родов войск в количестве, которое позволяло хотя бы перейти к обороне на взятых рубежах. Пришлось драпать, местами на сотни километров.
Известно, что на холоде мозги работают всё хуже. Это очень заметно по тому, что Бок записывал в дневнике за пять дней до контрнаступления советских войск.
А на центральном направлении шли бои местного значения – немецкие солдаты оставались на занятых позициях. Однако личного состава хватало только для обороны. И гитлеровские войска простояли в фактическом «котле» в районе Ржева до зимы 1943 года. Но это, как говорят, совсем иная история.
Таким образом, формулируя причины победы Красной армии при обороне Москвы, надо признать, что, во-первых, объективно СССР был готов к «войне моторов», мы всё-таки прошли за 30-е годы путь в науке и технике, на который всем развитым странам потребовалось столетие. Во-вторых, по всем направлениям культуры советский народ, РККА и отечественная экономика уже к третьей пятилетке, безусловно, превосходили капиталистическую Европу, а по мобилизационным возможностям – все армии мира. В-третьих, у фашистов под Москвой не осталось солдат в количестве, достаточном хотя бы для организации обороны на завоеванных рубежах, потому что красноармейцы и курсанты в решающей своей массе сознательно приняли и героически выполнили требования воинской присяги.
Таким образом, начальный период Великой Отечественной, наверное, рационально делить на этапы, эпизоды оборонительных и наступательных операций в пределах диссертационных исследований. Но если желать извлечь полезные уроки, когда все президенты крупнейших стран ведут разговоры о третьей мировой войне, то с научной точки зрения необходимо рассматривать первое начиная с 1939 года стратегическое поражение фашизма под Москвой как следствие цепи фактических побед советских людей при обороне Брестской крепости, в результативных боях на Львовском направлении, при стойкой обороне Ленинграда, Одессы, Крыма, Севастополя, в боях за Ельню, Смоленск, Вязьму, Киев, Ростов, как следствие подвигов Николая Гастелло, Виктора Талалихина, Зиновия Колобанова, Дмитрия Лавриненко, Зои Космодемьянской, 28 панфиловцев, генерала Доватора…
Конечно, успех в отдельных сражениях может быть и делом случая, и стечения обстоятельств, и качеств отдельного военачальника. Но победу в войне такого масштаба, как Великая Отечественная, можно рационально объяснить только наличием всего необходимого комплекса объективных преимуществ у народа-победителя.