Говорят, Хрущев во время своего приезда в Горький в 1956 году назвал встречавших его товарищей нижегородцами. А вскоре после этого местные писатели ополчились, вдруг, против фамилии своего коллеги, попросили вернуть городу историческое название. Вряд ли это совпадение. Учитывая, что все общественные инициативы в СССР рождались после тщательного согласования в партийных инстанциях, скорее всего, это был пробный шар Никиты Сергеевича в качестве реформатора. Он тогда еще только присматривался к сталинскому наследию. Вот и решил узнать, какой будет реакция при покушении на один из символов эпохи.
Реакция была предсказуемой. Во всяком случае, московские писатели, которые и задавали тон всем начинаниям, высказались резко отрицательно и призывали партийные органы поддержать именно их. В списке значились Константин Симонов, Корней Чуковский, Валентин Катаев, Александр Твардовский...
Об этом эпизоде сегодня мало известно. Его заслонили роковые для Нижнего Новгорода даты: 7 октября 1932 года, когда город переименовали в Горький, и 22 октября 1990 года, когда всё-таки вернули историческое название.
По поводу каждого из этих событий хватает полярных оценок. Но часто всё сводится к застарелым обидам: коммунистов на почвенников, почвенников на демократов и т. д.
Уже в феврале 1929 года вышло постановление об объединении городов Сормова, Канавино и Нижнего Новгорода. Это был неизбежный процесс. Не хватало только ясности насчет названия. А оно в данной ситуации играло чуть ли не решающую роль. Поначалу старались обойтись без радикальных новаций, решив, что пусть будет просто Большой Нижний Новгород. В народе даже начала гулять упрощенная версия - Большой Нижний.
Но до официального переименования дело не дошло. Возможно, заминка связана с тем, что при образовании новой административной единицы у каждого из трёх её составных элементов имелись свои амбиции и шансы. Из 300 тысяч населения Нового Нижнего лишь 65 тысяч были канавинцами, а 40 тысяч - сормовчанами. Зато по части промышленного потенциала Сормово и Канавино шли впереди. В общем, если бы сохранили старое название Нижнего, внешне это могло бы выглядеть не очень красиво: купеческий город поглощает сразу два оплота пролетарской революции. Подобные метафоры Сталин всегда учитывал.
Обставить свои победы в деле индустриалиции страны "друг физкультурников" намеревался не только уничтожением крестьянства как класса, но и яркими запоминающимися символами.
Как раз в начале 30-х уже полным ходом шли уговоры Алексея Максимовича вернуться на родину. И не исключено, что именно колебания и нерешительность Горького-писателя задержали процесс официального утверждения нового названия города.
Последующая череда событий об этом очень убедительно свидетельствует. Согласно официальной версии, Горький окончательно воссоеденился с отечеством в октябре 1932 года. А незадолго до этого, в сентябре, проходит объединённый пленум партийно-советских органов области, на котором некий сормовский рабочий Овсянников озвучивает инициативу о присвоении имени пролетарского писателя новому административному образованию. Кто и откуда был этот пролетарий история умалчивает. Но реакция на его слова оказалась слишком уж быстрой. Приняли, одобрили, отправили в Москву... Уже через две недели центральные исполнительные органы власти утвердили предложение местного актива.
Спустя 60 лет история с переименованием повторилась.
У тех, кто прожил в Горьком всю свою жизнь были причины не соглашаться на возвращение городу исторического названия. Кого-то держали воспоминания детства. Маячившая над ними тень литературного классика не столько олицетворяла что-то ценное, сколько являлась частью речи и быта. С такими вещами всегда расставаться сложно. Но были и те, кто всеми правдами и неправдами держался за советский бренд.
По их мнению, именно в таком качестве городу больше соответствовали и многократно преумноженный промышленный потенциал, и небольшое, но своё метро, и разросшаяся культурная инфраструктура, и даже население города миллионика, не сумевшего при царях и купцах собрать столько народа. В таких случаях не упоминается лишь цена показателей роста. Да и роль Горького в советской истории трактуется очень узко. Например, редактура книги "Беломорско-Балтийский канал имени Сталина" не очень афишируется. Это ведь её Соженицын охарактеризовал как "первую в русской литературе книгу, воспеющую рабский труд".
Впрочем, есть шанс прекратить эту дискуссию совсем по другому и куда более формальному поводу. 4 марта 1990 года в СССР прошли выборы в Верховный Совет СССР. В Горьком помимо избрания депутатов горожанам предложили ответить на вопрос об их отношении к историческому названию. 40% жителей высказались против возвращения Нижнего Новгорода, 45% идею поддержали, остальные не определились. Это был не референдум, а плебсцит. Поэтому опрос надо было закрепить решением горсовета. Говорят, перевес сторонников 800-летней традиции был минимальным. Но на тот момент ничего друго и не требовалось.
А спустя полгода Верховный Совет РСФСР официально утвердил Нижний Новгород в качестве нового старого названия.
