Вот как написать о разочарованиях, приходящих осенью? - пишу - вдруг получится...
Пишу - и приходит в голову странная ассоциация с фильмом Гринуэя, который шел на одном Московском кинофестивале под названием "Drowning by Numbers" (на русском -"Отсчет утопленников", хотя его можно перевести "Утопая в числах"). В фильме три женщины, стоящие в тесной родственной связи, избавляются от троих мужей. Но мне оказалось сложным в гринуэевской эксцентричной киномании разглядеть людей, - какие люди могут быть в "сюре", где важнее эстетство парадокса?
У них одинаковые имена и общая фамилия - Сиси Колпитс, они разочарованы в супругах и топят их, как котят, - в корыте, в море, в бассейне. Дружно, надменно, немного чопорно, чересчур цинично, и совсем без сожаления.
Если это история о преступлении, то скорее, о преступлении осени. Они не Сиси Колпитс, а Сиси Осень. Осень воплощает три странные поры, которые объединяет одно: "прощание".
Прощаемся с отпуском, с летом, с забавами ребенка, с безмятежностью, и надеждами на то, что вот , "сейчас я, наконец, займусь..." ( а далее по списку: разберусь с бумагами, допишу книгу, дострою дачу, сделаю в квартире ремонт, выучу язык, навещу старых друзей, съезжу на рыбалку, и т.д.и т.п.).
Осенью я вижу трех женщин. Эти женщины не приходят, - они слетают, причем с трех высоких деревьев, куда спряталось лето. Именно "втроем", именно "высоких", просто слетают.
Сентябрь, октябрь, ноябрь. Каждая берет в свои ладони по месяцу, как игрушку. И балуется с ним, пока не утопит.
Если первая светится от счастья и доброты (я заметил - у нее теплая улыбка), то вторая плачет дождями, а третья – тиха и грустна, ей зябко, но чувств своих она не выдаст, ни за что, - лишь разгоняет платьем, по мостовой, снежинки.
Все о них знаю, но иду им навстречу. Иду. Встречают. Кричу.
-Бросай в меня листьями, осень! Бросай, ведь тебе все равно наплевать на меня.
-Ах ты, крикун, еще погрейся на солнце, - потом, потом пошелестим листвой, - отозвалась Первая женщина осени.
-Нет в тебе сочувствия и жалости, - жеманится Вторая.
-Листья обледенели. Это обожжет мои замерзшие руки, - пожаловалась Третья.
Пока я их слушал, - исчезло солнце, высохли тучи, посыпал снег.
Стою в снегу. Земля в снегу. Я потерял их всех троих. Я - их утопленник.
Может быть поэтому на осень теперь смотрю их женскими глазами, глазами тех трех женщин, и ничего не могу с этим поделать.
Каждый в том фильме найдет не только трех женщин, но и себя. Там есть мальчик Смат, который коллекционирует трупы животных и подвергает себя жестоким физиологическим экспериментам. В нем трудно не увидеть себя в качестве коллекционера трупов своих обещаний, надежд и проектов, и осень - мое наказание за бесцельно прожитое лето, а может, и жизнь.
Еще Гринуэй говорит о том, что хочет: «Всякий раз снимать только такое кино, которое постоянно хотелось бы пересматривать». Так и осенью невозможно насытиться.