Человечество постигло страшное бедствие - эпидемия коронавируса, привезённая в иные страны из Китая. И Россия переживает вторую волну эпидемии.
Меж тем автор этих строк на удивление не испытывает паники, хотя испытывает глубокое сострадание к жертвам эпидемии.
Человек смертен - с этой мыслью невозможно свыкнуться как со всякой крупной аномалией.
Сегодня льстит надежда лестна,
А завтра где ты, человек?
- писал старик Державин.
(стихи «На смерть князя Мещерского»).
Однако за века и тысячелетия своего существования человечество было вынуждено свыкнуться с тем, что неизбежно.
Заснуть ведь общий всем удел,
- горько усмехался юный Пушкин (в стихах. «К Н.Г. Ломоносову»).
Скажут, де одно дело мирно дотянуть до преклонных лет, иное дело быть внезапно похищенным эпидемией. Однако по сравнению с вечностью человеческая жизнь настолько мала, что разница в её большей или меньшей продолжительности не делает погоды.
«Человек яко трава дни его, и яко цвет сельный тако отцветет» - говорится о среднестатистической жизни человека в 102- ом псалме.
Да, дорогие читатели, если наша жизнь мгновенна и, словами лермонтовского Печорина, по большому счёту не стоит того, чтоб о ней слишком много заботиться, остаётся не цепляться за неё всеми силами, а следуя вечному «memento more» устремляться в вечные обители - туда, где «несть болезнь, печаль и воздыхание». Во всяком случае, автор этих строк ужасается не коронавирусу, а ужасается своим грехам. «Что мне попечение о бренном теле, когда я беспрестанно оплакиваю свою душу как некоего мертвеца?»; «Как такой грешник может внити в вечные врата?» - сокрушается автор, и этот невыносимый ужас для него несоизмеримо сильнее любых даже самых свирепых эпидемий. Пусть они свирепствуют, а нам-то что?
Не говорим уже о том, что коронавирус не предполагает неминуемо летального исхода. Вот, например, отец Дмитрий Смирнов переболел коронавирусом и вылечился.
Вот почему ваш покорный слуга не паникует. Пушкин, отечественный классик, писал, что условием трагедии является спокойствие, так что отсутствие паники не есть отсутствие ощущения трагедии.
Что ж, человечество в пушкинские времена переживало и наводнение в Петербурге, побудившее поэта написать «Медного всадника», и эпидемию холеры, которая косвенно повлияла на замысел пушкинской трагедии «Пир во время чумы». Напрашивается слегка крамольная мысль о том, что при всём вызывающем эпикурействе, при всей разнузданности участников чумного пира в их бесстрашном отношении к физической смерти, присутствует и христианская компонента. Вот почему Священник, который приходит и говорит «Безбожный пир, безбожные безумцы!» прав, но внутренне односторонен. И вот почему существует странная, на первый взгляд, параллель между участниками безумного пира и христиански окрашенной чахоточной девой у Пушкина:
…На смерть осуждена
Бедняжка клонится без ропота, без гнева…
(стихотворение «Осень»)
Ваш покорный слуга там, где надо носит маску и перчатки, во-первых, как человек законопослушный, а во-вторых, как человек, который бережёт покой домочадцев, а они все помешаны на теме коронавируса. Иначе говоря, автор эссе делает то, что и все из соображений конформизма; не более того. «Невозможно быть в обществе и быть свободным от общества».
И поскольку мы все живём на земле, остаётся поговорить о том, какие массовые меры против эпидемии уже были приняты и могут быть приняты в дальнейшем.
Для автора, у которого видимо уже давно «всё некстати, не так, как у людей», так называемый режим изоляции был благом, поскольку позволил не сидеть в конторе, где шум, гвалт и невозможно сосредоточиться, а находиться дома в тишине за компьютером и работать, работать, работать. Так, например, за время изоляции ему-мне удалось более чем наполовину «отгрохать» докторскую, которую всё предшествующее время оставалось писать урывками, буквально цедить по страничкам, утомительно ходя в присутствие. И много другого умственно полезного удалось сделать, находясь в изоляции…
Что ж, спасибо партии и правительству! - хочется воскликнуть, как ни странно, даже без иронических кавычек.
Режим отсидки, согласно которому зарплату человека меряют не работой, а количеством часов, просиженных в конторе, это уродливая отрыжка советских времён. Вообще-то по этимологии отсидка бывает в тюрьме! Как же она могла физически задолбать вашего покорного слугу настолько, чтобы пребывание в насильственной изоляции бедняга счёл благом!
Однако автор не хочет сказать ничего худого про своих начальников и сослуживцев. Они все прекрасные душевные люди, опытные профессионалы, не вызывающие у автора ничего кроме искреннего уважения. Однако они все - заложники пресловутого режима отсидки, который в одночасье был заменён на режим изоляции.
Само собой ясно, что автор этих строк в принципе нипочём не хотел бы получить внешнее затворничество и внутреннее высвобождение такой ужасной ценой, как народное бедствие! И, разумеется, автор не является таким закоренелым эгоистом, чтобы не сострадать участи множества других людей, брошенных на режим изоляции. Лёгким испугом отделались бюджетники, включая вашего покорного слугу; они, благополучно сидя дома, продолжали получать зарплаты. А что было бы, если б я-он был не бюджетником, а частным предпринимателем, например, ресторатором? На время карантина ресторан бы закрыли, и доходы от ресторана прекратили бы идти. Что ж, пришлось бы сушить сухари или сосать лапу.
Фигурально говоря, бюджетник, который очутился на режиме изоляции, похож на человека, который практически на год подвешен за ноги и болтается вниз головой, и вот ему в виде исключения на месяц-другой разрешили, даже предписали встряхнуться, приободриться и встать на ноги. Однако это временное пребывание на ногах (и то лишь в пределах собственной квартиры) контрастно выявляет, что такое служебная отсидка. Не бюджетник, напротив, похож на человека, которого на месяц подвесили книзу головой. И выживет ли он хотя бы физически (не говорим о социальном выживании), вопрос открытый…
Вот, собственно, почему у нас не торопятся вводить повторный режим изоляции. Опасаются недовольных. То-то на всякий случай закупают 100 автозаков на 500 миллионов рублей. Закупают заранее, впрок - ещё до того, как в ожидаемом количестве появились физически реальные кандидаты на посадки в эти автозаки.
Между тем, эпидемия свирепеет, и все это видят. Не только видят, но и чувствуют. Даже официальная позиция заключается в том, что коронавирус нынче силён.
Например, из чудо-ящика не объявляют, что де коронавирус героически победили. А повторный режим изоляции вводить всё-таки не торопятся.
Оно и понятно. Возникает некая коза, которая грозит поесть капусту, а её-то и хочется всеми силами сохранить. Чтобы ввести повторный режим изоляции, придётся распечатывать кубышку, а делать этого очень не хочется. Если же режим изоляции не вводить, люди будут по-прежнему чахнуть.
Меж тем, нежелание сильных мира распечатывать кубышку по-человечески понятно. И возможно, многие из тех, кто заслуженно критикует счастливых обладателей пресловутой кубышки, на их месте сами предпочли бы денежки подольше попридержать. И автор этих строк как христианин, разумеется, не осуждает тех, кто не торопится расставаться с деньгами.
Автор лишь констатирует безвыходную ситуацию. В общем, куда ни кинь - всё клин! Или всё-таки удастся одолеть коронавирус, не прибегая к экстренным мерам?