"Когда я ее увидал в кинотеатре, на сцене, в зеленом до пола шелковом платье, красивую, с открытыми плечами и камеей на груди, то не мог поверить своим глазам". Читатель канала "Московские истории" Владимир Федоров вспоминает послевоенные годы и соседку по останкинскому бараку, тихую тетю Машу, певшую по вечерам перед сеансами в кинотеатре "Ударник" и совершенно при этом преображавшуюся.
В Останкино, где я проживал, мы знали все кинотеатры в районе трамвайной доступности. Через них знакомились с Москвой, это были наши маршруты покорения города. До сих помню дальние походы: выезжая на трамвае №39 почти до Садового кольца, мы пешком спешили до кинотеатров «Форум», «Уран», «Перекоп».
Самым посещаемым для нас был рабоче-крестьянский - ДИСК на Ярославском шоссе, недалеко от завода «Калибр» (видимо, Дом культуры Инструментального завода «Калибр»). Стоящий среди фабричных корпусов, неприметный, с одним кассовым окошечком в междверном помещении, он был местом паломничества и назначаемых встреч. Перед входом в зал ожидания велись петушиные бои за обладание билетами. Чтобы избежать гладиаторской схватки, билеты следовало доставать заранее или выкупать у бойких пацанов, но если ты сам сумел вырвать из предкассовой кучи-малы пару голубых билетов, получив в придачу и пару синяков, твой авторитет у бойкой подружки возрастал. Ты мог ее обнять и даже поцеловать.
Сбор гостей происходил за час до начала сеанса. Но на что мы тогда могли рассчитывать в буфете? На стакан воды крем-сода, а уж пирожное считалось шиком. Первоклассными слыли кинотеатры, имеющие небольшую программу выступлений артистов перед началом показа. В нашем бараке жила на первом этаже певица, уходящая под вечер для такой работы в кинотеатре «Ударник». Репертуар ее был нам хорошо знаком. Открывала концерт «Широка страна моя родная», шлягером была песня «Каким ты был, таким остался». Лирическое - «Над городом Горьким, где ясные зорьки, гудками кого-то зовет пароход».
Эти песни она иногда распевала во время репетиторства, с учениками.
Мы ее знали, как тихую, грустную тетю Машу, почти ежедневно жарившую душистую печенку для своего родившегося во время войны анемичного сына. Она была столь неприметна в своем старом халате, замкнутая и согнувшаяся над керосинкой в общем коридоре, что когда я ее увидал в кинотеатре, на сцене, в зеленом до пола шелковом платье, красивую, с открытыми плечами и камеей на груди, то не мог поверить своим глазам.
Было объявлено: выступает артистка Московской Филармонии, лауреат молодежной премии - Мария Стацкая. Когда она запела, только тогда, по голосу, я осознал, что это тетя Маша из нашего барака. Преобразившаяся, она чудесно пела, глаза были живыми и смеющимися. В зале у нее были поклонники, зрители шумели, не отпуская ее, требуя исполнить - "Голубку", "Мишку".
Это было еще одно потрясение, связанное с кино, я переменил к тете Маше отношение, впервые осознав, что внешность обманчива, поняв, что люди могут иметь два, три лица. Позднее, встречаясь с одной из ее бывших учениц, узнал ее историю. До войны она училась в консерватории по классу фортепьяно, ушла добровольцем на фронт, имела ранения, работая в госпитале, забеременела, вернулась в Москву с ребенком. Через несколько лет, пройдя круги лишений, покинула наш барак, выйдя замуж за своего фронтового друга, отца мальчика. В общем, достаточно киношная судьба со счастливым концом.
Сегодня авторитет кинотеатров поубавился, восторг поиссяк, кино пытается понравиться пресыщенному зрителю, оно желает очаровать новыми нарядами - 3D, 4D, виртуальными сценами, но ту всепоглощающую любовь, сметающую все кассы и рейтинги, вряд ли уже завоюешь.
Начало: "Мой восьмилетний брат влюбился в графиню Стасси из фильма-оперетты «Сильва».
Целиком воспоминания Владимира Федорова можно почитать здесь.